Корсар

В Нарве нам не обрадовались. Узнав, что это очередное судно с грузом московского царя, что заплатим только портовые сборы и ничего больше, предупредили, чтобы в город не заходили с оружием (офицерам разрешалось иметь шпагу или кинжал) и не шлялись вдоль крепостных стен. Видимо, и здесь по приказу царя пытались узнать о крепостных сооружениях поподробнее. Александр Меньшиков рассказывал мне, как по пути в Голландию посольство останавливалось в Риге на несколько дней. Приняли их без должного уважения, не обеспечили кормом в полной мере и содрали втридорога за всё, что покупали у местных торговцев. В придачу царю не позволили осмотреть крепостные стены и измерить глубину рва. Шведы не поверили, что делает он это из чистого любопытства. Когда же Петр Первый попытался сделать это без разрешения, послали на перехват офицера с десятком солдат и под угрозой оружия вернули на место временного проживания. Напоследок Меньшиков с радостным захлебом перечислил, что именно царь обещал сделать с рижским губернатором графом Эриком Дальбергом и командиром караула капитаном Лильешерном. Из эпилога я сделал вывод, что царь Петр владеет сокровенными богатствами русского языка почти так же хорошо, как я, прошедший в детстве и юности выучку на окраине шахтерского города, а потом курсы повышения квалификации у боцманов советского флота, как торгового, так и военного.

Не знаю, зачем они лезли к крепостным стенам и рвам. Гораздо проще найти продажного городского чиновника и купить у него интересующую информацию. Что я и сделал, пока дожидался ладей из Пскова. Скучно было да и знал, что скоро захватят этот город, надо бы помочь своим. За те годы, что я здесь не был, его укрепили, особенно замок. Со стороны реки он остался без изменений, а с запада и особенно с севера три года назад расширили и соорудили бастионы по последнему слову военной науки того времени. Звали продажного чиновника Юхани Вяят. На вид — типичная чудь белоглазая и выпить не дурак. Я нашел его в таверне «Пьяная треска». Портовые грузчики подсказали мне, что именно в этом заведении оттягиваются нарвские чиновники низшего звена. Юхани Вяяту было немного за сорок, а, судя по затрапезному камзолу из дешевой серой грубой ткани, блестящая карьера у него все еще впереди. Как у каждого нормального пьяницы, у этого во всех его бедах виноваты были другие. В том числе начальники шведы, которые позанимали все хорошие посты и не пускают вверх аборигенов.

После пятой халявной, выставленной мной стопки польской водки, Юхани Вяят всхлипнул, пустил скупую мужскую слезу из мутных, рыбьих глаз и мечтательно произнес охрипшим от волнения голосом:

— Как я хочу уехать отсюда!

— Куда? — поинтересовался я.

В том, что счастье его где-то на западе, я не сомневался, но хотел уточнить, в какой именно стране. Скажи мне, куда ты хочешь удрать, и я скажу, от чего ты удрать не сможешь.

— К вам, — ответил он.

По прибытии в Лондон я отпустил весь свой экипаж по домам. Если кому-то покажется, что заработал мало, и захочет еще, вернется летом, когда закончу строительство нового корабля. Вместо них набрал англичан. Поэтому, хотя мое судно под флагом Московии, местные уверены, что оно английское, просто не хочу пошлины платить. Я не разочаровываю ни их всех, ни Юхани Вяята в частности. Я знаю, что у прибалтов извечная мечта удрать из своих нищих стран в богатые. Это им удастся в конце двадцатого века, после развала СССР. Путешествия в богатую Сибирь по сталинским путевкам — не в счет. Вот только свою нищету они привезут с собой. Так и будут жить в богатых странах голодранцами, мечтающими удрать в еще более богатую страну.

— А что тебе мешает? — поинтересовался я, чтобы услышать всё, кроме правды.

— Денег, — ответил он.

Денег никогда не хватает, потому что именно для этого они и предназначены.

— Могу помочь. У нас собираются выпустить атлас всех известных городов с картами и схемами городских укреплений. Платят по сто риксдалеров (шведский риксдалер — аналог французского экю) за информацию, — сказал я.

— Всего сто риксдалеров?! — удивился Юхани Вяят.

— Немного больше, но ведь и я должен что-нибудь заработать, — ответил я.

— Сто двадцать, не меньше! — потребовал он.

Жаль, а то я собирался поднять до двухсот и даже выше!

Принес он городские планы и схемы новых укреплений в обычном холщовом мешке, помятые, сложенные криво. Городские укрепления состояли теперь из девяти бастионов, обнесенных рвами. На западе были «Кристервал», «Триумф» и «Фама», на севере — «Глория», «Гонор» и «Виктория», а на востоке по берегу реки — «Пакс», «Юстиц» и «Спес». С юга прикрывал замок «Длинный Герман». По версии Юхани Вяята гарнизон состоял из тысячи трехсот пехотинцев, двухсот кавалеристов и четырехсот горожан-дружинников и имел на вооружении, включая запасные, около четырехсот пушек. Командовал гарнизоном и крепостью полковник барон Горн. Кстати, полковник был единственным, о ком мой осведомитель отзывался с восхищением. Наверное, потому, что барон Горн помнил имена всех чиновников, но здоровался только со старшими.