Корсар

От Нордкапа мы начинаем подворачивать на юг, согласно изгибу берега Скандинавского полуострова. Теплее не становится. Чем дальше на восток, тем слабее влияние Гольфстрима. К Горлу Белого моря, которое поморы называют Гирлом и которое расположено между мысами Святой нос и Канин Нос, теплое течение выдыхается окончательно. Его последние потуги во время приливов прорываются в Белое море, но погоды там не делают. Шесть-семь месяцев море покрыто льдом. Все остальное время там весна, плавно переходящая в осень. Лето иногда случается в июле и длится недели две, отмечаясь тучами комаров, ядреных, от укусов волдыри набрякают. Еще на Белом море редкое свечение по ночам. Обычно вода горит зеленоватым светом на краях кильватерной струи, как бы сочась из ран разрезанной форштевнем морской шкуры, а здесь оно в виде небольших кругов. Да, чуть не забыл про миражи. Один раз видел два (или это был один, визуально раздвоенный?) висящих в небе, рыболовецких суденышка, а во второй раз — перевернутый вверх тормашками остров.

Возле дельты Северной Двины взяли лоцмана — кряжистого и рослого помора в надвинутой по самые брови, волчьей шапке и в чем-то длинном кожаном, что в будущем будут называть плащом. Из-под густых и кустистых бровей смотрели бледно-голубые глаза невинного ребенка. Если бы не густая темно-русая борода, решил бы, что передо мной рослый пацаненок. Перемешивая английские и голландские слова, лоцман предложил провести мой новый корабль, получившийся на удивление мореходным, маневренным и сравнительно быстроходным и получивший традиционно название «Альбатрос-два», и не новую шхуну «Альбатрос» в порт Архангельск всего за пару ефимков. Как мне объяснили в Англии, в Московии ефимками называют западноевропейские серебряные талеры (кроны, песо, экю, доллары…). Своей крупной серебряной монеты у русских пока нет, только копейка, названная так из-за копья, которое держит изображенный на аверсе царь на коне, и равная половине ее деньга или, как говорят в народе, полушка. Не мудрствуя лукаво, московиты на иностранных монетах сверху чеканят, как на копейке, всадника с копьем и год «1655» — и получают свою монету, так называемый «ефимком с признаками». Сейчас он равен пятидесяти копейкам или ста деньгам. Рубль пока что всего лишь счетная единица, равная ста копейкам или двумстам деньгам.

— Говори по-русски, — сказал я.

— Господин капитан, значит, из нашенских будет? — поинтересовался лоцман.

— Нет, пока что из аглицких, но на службе у вашего царя Петра, — ответил я. — Везу ему пушки и фузеи.

— К языкам, значит, способный, — сделал вывод лоцман и проявил лояльность: — Ежели такое дело, могу скинуть до одного ефимка.

— Если доведешь хорошо, получишь два, по одному за каждое судно. Я не обеднею, — пообещал ему.

— Вишь, и среди вашего брата не все скупердяи, — сделал еще один вывод лоцман.

Я заметил, что, мягко выражаясь, простоватые поморы, что сейчас, что в двадцать первом веке, считают себя хитрецами и ловкачами. Наверное, по этому пункту у них комплекс неполноценности. Люди навязчиво приписывают себе недостатки, которые не заслужили, и отбиваются от достоинств, в которых их не обвиняют.

Лоцманом он оказался толковым, довел без происшествий. Мой новый корабль сидел глубоко, на пять с половиной метров. С такой осадкой на реке не мудрено оказаться на мели. Впрочем, мы заходили в прилив, а он здесь мощный, хотя и не очень высокий.

33

Архангельск я не узнал. Он, как и в будущем, вытянут вдоль правого берега реки, но сейчас часть его обнесена каменно-кирпичной крепостной стеной высотой метров пять и с прямоугольными башнями метров на пять выше. Деревянная пристань находилась под крепостной стеной, с которой на нее смотрели жерла полупушек и шестифунтовок, которые мой язык так и тянуло назвать четвертьпушками. У пристани грузились с подвод бочками с чем-то четыре голландских флейта. Еще два голландских и три английских судна стояли на якорях на рейде. С них что-то перегружали на лодки и отвозили на берег. Раньше торг в Архангельске был всего месяца три, а недавно по приказу Петра Первого отменили ограничения, хоть целый год приплывай, если через льды пробьешься. Говорят, за сезон здесь бывает до полусотни иностранных судов, в основном голландских и английских. На острове Соломбала была верфь, на которой сейчас строили корабль длиной метров двадцать, скорее всего, военный.