Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Потом на эстраду вышли чечеточники в черных фраках, белых манишках, черных цилиндрах и черных лакированных туфлях. Оркестр грянул бравурную мелодию, чечеточники отбивали чечетку, фалды их фраков развевались, они здорово молотили штиблетами и пели куплеты…

Два червонца, три червонца или сразу пять,За червонцы, за червонцы можно все достать…

Глупейшие куплеты о червонцах, о том, что именно можно достать за червонцы, идиотский гимн червонцу. Никто не обращает на чечеточников внимания, хотя они стараются вовсю, жаль их, и Славку жаль, и других музыкантов, обязанных развлекать эту шушеру.

Чечеточники удалились. Музыканты поднялись со своих мест, пустились в комнату за эстрадой…

- Мне еще отделение играть, - предупредил Славка.

- Подожду, - ответил Миша.

Он стоял у занавески и поглядывал в зал.

- Ну и физии!

- Эти физии дают пищу для некоторых размышлений, - сказал Слава.

- Каких именно?

- Могли мы с тобой два года назад думать, что появится все это?.. Новые хозяева жизни.

- Точнее, хозяева своих денег.

- Зато каких денег! Сейчас я тебе покажу некоторых представителей современного капитала. Только не слишком на них пялься и не тыкай пальцем.

- Постараюсь, - рассмеялся Миша.

- Справа, за вторым столиком, к нам лицом, видишь: коротенький пузанок с пышной шевелюрой?

- Вижу.

- Этот пузанок стоит сорок тысяч.

- Как в Америке, - усмехнулся Миша. - Мистер Смит стоит сорок миллионов долларов.

- Вот именно. Пузанок зарабатывает сорок тысяч в год, а он всего лишь представитель Харьковского государственного кондитерского треста. Заметь, государственного! Разве у нас так много кондитерских изделий? Их не покупают? Нет, их покупают, расхватывают и без этого прыщика. Но этот прыщик получает десять процентов за реализацию - это как раз сорок тысяч - и делится с начальством.

- Смотри, - сказал Миша, - рядом с ним Красавцев.

- Кто это Красавцев?

- Начальник сбыта фабрики, где мы проходим производственную практику.

- Возможно, но тоже, безусловно, взяточник.

Мишу огорчил желчный тон Славки.

- Разве мы с этим не боремся?

- Допустим, - не стал спорить Славка. - Теперь следующий столик, видишь, черноусый джигит? Стоит тридцать тысяч, представитель Азиарыбы, рекламирует селедку, а чего ее рекламировать? Знаешь такой город Ачинск?

- В Сибири?

- Точно. Не на всякой карте найдешь. Есть там малюсенький магазинчик, торгует лаптями, дегтем, веревками, гвоздями, косами, серпами. Где же эта лавчонка себя рекламирует? Не угадаешь. В парижских газетах. И за рекламу плачено золотом. Вот так!

- Представляю себе ликование парижан, - засмеялся Миша. - Анекдот, наверно?

- Анекдот? Почитай «Крокодил». Смотри дальше: Иван Поддубный, так он не Иван Поддубный, а фирма «Дешевое платье». Рядом два джентльмена в галифе «Изящное платье»… А там дальше, в косоворотках и пиджаках, это так называемые кооперативы, артели, конечно, липовые, но вывески… Вывески самые идейные… «Свой труд» семгу изволит кушать, «Коллективный труд» пьет шампанское. Труд, труд, труд… Удобное слово!..

- Слушай, - перебил его Миша, вглядываясь в глубь зала, - там, в углу, не Юра с Людой Зиминой?

- Они.

- Я знаю человека, с которым они сидят, - Валентин Валентинович Навроцкий.

- Я его тоже знаю, с некоторых пор он живет в нашем доме.

- И они часто здесь бывают?

- Люду я здесь вижу впервые, Юра бывает, Навроцкий наш постоянный гость.

- И сколько он стоит?

- Не знаю, фигура загадочная.

- Это всего лишь агент заготовитель деткомиссии.

- Это ничего не значит, у всех здесь скромные титулы: агент, уполномоченный, владелец магазина или ларька, кассиры - как правило, растратчики - гуляют перед посадкой. Тут много чего насмотришься. Изнанка общества.

- Не изнанка, а отбросы.

- Можно сказать и так, - опять не стал спорить Славка.

- Пошли! - сказал виолончелист, поднимаясь на эстраду.

- Подождешь? - спросил Славка.

- Подожду, - ответил Миша.

Заиграл оркестр.

Юра и Люда поднялись и смешались с толпой танцующих.

Навроцкий вынул из кармана пиджака конверт, положил на стол, прикрыл карточкой меню, щелкнул затвором портсигара, размял папиросу, закурил, бросил спичку в пепельницу, откинулся на спинку кресла, глубоко затянулся и даже не повернул головы, когда к столику подсел Красавцев.

Навроцкий придвинул ему портсигар, приподнял карточку меню. Красавцев достал папиросу, вынул из под меню конверт, опустил в карман.

- Здесь вся сумма?

- Можете не пересчитывать. Когда я получу следующую партию?

На помятом, красном от водки лице Красавцева появилось обычное для взяточника выражение неприступности.

- Через неделю, не раньше, и без скидки на брак и третий сорт.

- Почему?

- Зимин собирается лично проверить брак и сорт, беспокоится, что его слишком много.

- С ним нельзя поладить?

- Из старых спецов, трусит. Хотел задержать вашу партию, но я успел ее отправить.

- Я успел ее отправить, - хладнокровно возразил Навроцкий.

Красавцев покосился на него.

- Если бы я не предупредил Панфилова…

Навроцкий перебил его: