Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Одетый в черный вязаный костюм, он катался только на беговой дорожке, нагнувшись вперед, заложив руки за спину, эффектно удлиняя чрезножку на поворотах. Всем своим видом он показывал полное пренебрежение к другим ребятам.

Миша и Слава не обращали внимания на Юру, но Генка никак не мог спокойно переносить Юрино высокомерие и однажды, выехав на круг, попробовал гоняться с Юрой. Генка ездил на коньках очень хорошо, лучше всех в школе, но разве мог он на «снегурочках» угнаться за «норвежками»! Он позорно отстал от Юры на целых полкруга.

После этого случая все начали дразнить Генку. Ездили за ним и кричали:

- Эй, валенки, даешь рекорд!

Генка с досады перестал посещать каток, по улицам на коньках тоже не бегал. Он ходил мрачный и однажды объявил Мише и Славе, что приглашает их прийти к нему в субботу на день рождения. Мальчики удивились:

- С собственным угощением?

- Угощение мое, подарки ваши.

Глава 67

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ГЕНКИ

В субботу вечером друзья пришли к Генке и изумленно вытаращили глаза при виде праздничного стола. На краю его свистел струйками пара самовар с расписным чайником на верхушке. В середине были расставлены тарелки с различным угощением: ломтики сала, вареники в сметане, пирожки и монпансье. По бокам стояло шесть приборов. У стола хлопотала Агриппина Тихоновна.

- Вот это да! - протянул Миша. - Ай да Генка!..

- Ничего особенного,- небрежно произнес Генка.- Прошу…- Он театральным жестом пригласил их к столу.

- Что ты, Геннадий, сразу к столу приглашаешь,- сказала Агриппина Тихоновна, - еще гости должны прийти.

- Кто? - спросили мальчики.

Генка покраснел:

- Мишка Коровин, а больше никто, ей-богу никто.

- А это для кого? - Миша показал на шестой прибор.

- Это? Ах, это… Это на всякий случай, мало ли… вдруг кто-нибудь придет…

- На какие капиталы ты все это оборудовал? - спросил Миша.

Генка ухмыльнулся:

- Это уж дело хозяйское… - Он повернулся к Агриппине Тихоновне, но не успел остановить ее.

- Отец прислал, - сказала Агриппина Тихоновна. - Я говорю: тебе, Геннадий, этих продуктов на месяц хватит, а он и слушать не хочет - давай на стол, и дело с концом. Весь в отца! - добавила она не то с осуждением, не то с восхищением.

- Даже конфеты прислал,- сказал Миша.

- Нет, - сказала Агриппина Тихоновна, - монпансье Геннадий сам купил: коньки-то он продал…

- Тетя! - закричал Генка.- Ведь я вас просил!..

- Чего уж там… - отмахнулась Агриппина Тихоновна. - Оно и лучше: валенок не напасешься.

- Если бы я знал, что ты ради фасона продал коньки,- сказал Миша,- то я бы к тебе в гости не пришел.

- Я и без коньков проживу, - мотнул головой Генка. - Подумаешь, «снегурочки»! Поступлю в фабзавуч - «норвежки» куплю. Ты ведь тоже свою коллекцию марок продал. А? Зачем?

- Нужно было,- уклончиво ответил Миша.

- Я знаю,- сказал Генка,- ты на кожаную куртку копишь. Хочешь на настоящего комсомольца походить.

- Может быть, - неопределенно ответил Миша.- Славка свои шахматы тоже продал.

- Да? - удивился Генка. - Костяные шахматы? Зачем?

- Надо было, - тоже уклончиво ответил Слава.

Раздалось три звонка.

- К нам, - сказала Агриппина Тихоновна и пошла открывать.

В комнату вошел Миша Коровин, одетый в форменное пальто и фуражку трудколониста. Он поздоровался с ребятами, разделся, вынул из кармана пачку папирос «Бокс» и закурил.

- Как дела? - спросил его Миша.

- Движутся помаленьку. Вчера на четвертый разряд сдал.

- Сколько ты теперь будешь получать?

- Рублей девяносто, - небрежно ответил Коровин, вытащил из кармана часы размером с хороший будильник, приложил их к уху и сказал: - Никак к мастеру не соберусь. Почистить надо.

- Покажи! - Генка взял в руки часы и тоже послушал. - Ход что надо.

- Ничего ход, - сказал Коровин, - пятнадцать камней. - Он спрятал часы в карман куртки. - Ячейку у нас организовали, комсомола. Я уж заявление подал.

Девяносто рублей в месяц и часы ребята с трудом, но выдержали, но это уже было свыше их сил. Они еще пионеры, только мечтают о комсомоле, а Коровин уже заявление подал.

- Нас тоже скоро в комсомол передают, - сказал Миша, - прямо из отряда. - При этом он искоса посмотрел а Генку и Славу.

Они важно молчали, как будто Миша действительно сказал правду.

- Знаете, кого к нам в колонию прислали? - спросил Коровин.

- Кого?

- Борьку-жилу.

- Ну?

- Ага. За ножны-то отец его чуть не убил. Сбежал он тогда. Теперь у нас.

- И как он?

- Ничего, исправляется.

Снова раздалось три звонка. Агриппина Тихоновна пошла открывать. Генка стоял посреди комнаты, смущенный и молчаливый. Открылась дверь. В комнату вошла Зина Круглова… Вот оно что! Миша и Слава многозначительно переглянулись. Генка стоял, не двигаясь, затем, протянув руку к столу, пролепетал:

- Прошу…

Зина прыснула, все расхохотались. Тогда Генка оправился, стал в торжественную позу и объявил:

- Дорогие гости, принимаю поздравления и подарки! Прошу не толкаться и соблюдать очередь.

Зина смеялась без передышки. Такая уж она смешливая! Она подарила Генке клоуна, своими взлохмаченными волосами очень похожего на именинника.