Кортик фон Шираха

– Три тыщи баксов, наверное, дорого за переписку? – согласился Сигизмунд. Видно было, что рассказ Артема его захватывал.

– Да не в цене дело, Сизи! – Каховский улыбнулся. – Я удивлён был наглости этого предложения. Это – моя подзащитная, я с ней в контакте, а мне предлагается купить ее электронные письма, которые она мне может и сама дать почитать, если в них есть смысл. Я платить отказался, подумал, что навещу Лизу в СИЗО и спрошу. И вот… Не сложилось тогда. Дальше, слушайте внимательно. Дома, после встречи с Николаем, я неожиданно почувствовал себя плохо, все признаки отравления налицо. Вызвал «Скорую помощь», а потом… В общем, не смейтесь, но… Скорее всего, это игра воображения или гипноз какой, я до сих пор не могу понять… В общем, я пришел в себя в больнице, в Санкт-Петербурге, в 1907 году. У моей постели сидел посетитель, известный юрист того времени, член императорского Сената, судья Анатолий Фёдорович Кони.

Каховский внимательно посмотрел в глаза Причалова, пытаясь там разглядеть то, ради чего и затевал этот рассказ: подтверждение осведомленности Сизи в происходящем. Но в глазах антиквара не читалось ничего, кроме любопытства и страха. Артем продолжил.

– Кони обращался ко мне как к другу, называл Сергеем Аркадьевичем и болтал на дружеские темы, которые мне не были знакомы. Вроде как я устрицами отравился, когда мы вместе обедали, и потерял память. Представляете? Я догадался, что в этом сне или бреду, меня почему-то принимают за того самого Сергея Аркадьевича Андриевского, который защищал Евдокию Вольфрам. Андриевский же был другом Кони. Из больницы Кони отвез меня к себе на дачу под Петербургом на отдых, где пару дней мы беседовали о механизмах мироздания, пили чай на террасе, а потом он сообщил, что прекрасно понимает, что я совсем не Андриевский, и что наша встреча не случайна.

– Неужели кадильница была у него? – совсем уже шепотом спросил Сигизмунд.

Артем вновь вгляделся в глаза Причалова и спросил довольно резко:

– Так вы в курсе, да? Как я и предполагал!

Сигизмунд отрицательно замотал головой и замахал руками.

– Боже, Артем, в курсе чего? Вы рассказали про кадильницу Корея, принадлежащую верховному судье Израиля – Аарону, а потом вдруг перескочили с нее на ваше перемещение во времени и встречу с давно умершим судьей Анатолием Кони. Трудно разве догадаться, что эти события связаны?

Артем посмотрел на Причалова уважительно.

– Извините меня, Сизи.… Вы правы. Оказалось, Кони являлся хранителем того самого библейского артефакта, дающего власть над правосудием. Чаша передаётся от хранителя к хранителю ещё со времён Моисея и его старшего брата Аарона. Через 100 лет кадильница должна попасть ко мне, адвокату Каховскому, потому что я… тоже… избранный хранитель. Кони продемонстрировал мне кадильницу, я прикоснулся к ней и потерял сознание. А пришел в себя в своем офисе, в Москве, в XXI веке.

– Так все же вам это привиделось, так получается? – спросил Сигизмунд.

– Я тоже так подумал, – задумчиво, как бы снова переживая свое пробуждение, сказал Артем. – Но… когда я очнулся, передо мной на столе лежал конверт. Там было два письма. Одно написано от руки, чернильным пером. Это было письмо от Кони, который подтвердил, что мое путешествие во времени и наша встреча – не сон и не бред. Во втором письме, уже печатном, сообщалось, что мне хотят передать некую ценную вещь, а далее инструкция по ее получению. Нужно было подать условное объявление в интернет-газету и оставить свой телефон. Если честно, я был почти на 100 процентов уверен, что свихнулся на этой работе. Даже собрался обратиться к психиатру. В этот вечер пришел домой и обнаружил, что в квартире все буквально перевёрнуто вверх дном. Пока стоял с открытой варежкой у двери, получил сзади по голове и снова ушел в астрал. Очнулся связанным, с мешком на голове в неизвестной допросной комнате. Меня развязал и стал вежливо допрашивать здоровенный детина в дорогом костюме и галстуке, смешно поправляющий очки.

– Это не господин Арнольд Брауншвайгер ли? – воскликнул Причалов. – Тот, который меня…? И из-за которого я тут?

– Именно он, уважаемый! Тогда он был офицером ФСБ Анатолием Агарковым. Он предложил отдать серебряную кадильницу, как только я ее заполучу. Взамен предложил деньги или пытки – на выбор. Ясно дал понять, что ему, или им все известно о моей встрече с Кони в 1907 году.

– Им? – спросил Причалов. – Кому им? ФСБ?

Артем усмехнулся.

– Если бы… Агарков этот, или как его там?.. Глыба, как я его окрестил для себя, объяснил, что представляет один очень древний род жрецов – коэнов, у которых во времена Моисея и Аарона артефакт был отнят, родственники убиты якобы Богом по просьбе Моисея.

– Та самая библейская история про бунт Корея? – догадался Сизи.