Корвус Коракс

– Они там еще группируются. – Фишер негромко засмеялся и показал пальцем на дом. – Внутрь не спешат, значит, готовятся перехватить нас на выходе. Думают, мы теперь будем прорываться фронтально, там, где у них кончилось электричество. А мы уйдем с этой стороны, где света предостаточно. И пусть он горит – будет вместо компаса, чтоб наш транспорт не заблудился.

– Взлетим опять, как в Бужарове? – смекнул я. – У вас тут где-то стратостат или монгольфьер?

– Лететь нельзя, – с сожалением ответил старик. – Луна, небо ясное, любой шар – отличная мишень. К тому же Рыбин теперь знает эту уловку и готов к ней. Наверняка полицаям дана особая команда следить за воздухом. Поднимемся над рекой – собьют. Так что нам не вверх, а вглубь… Тсс, Иннокентий, ничего не спрашивай, а просто делай, как я. Объясню потом.

Глава двадцать первая. Объяли меня воды

У самой реки возвышалась огромная неопрятная куча то ли хвороста, то ли речного плавняка. Когда мы расшвыряли залежи, под ними оказалась диковинная металлическая конструкция, тускло мерцающая в лунном свете. Она смахивала на здоровенную тупоносую торпеду с узким гребным винтом в хвостовой части. Сверху у нее была круглая дверца, похожая на крышку заварочного чайника. Вдвоем с Фишером мы притопили торпеду – но не полностью, а так, чтобы сама дверца оставалась над водой. Старик обеими руками крутанул колесо на крышке, и та со скрипом приподнялась и откинулась вбок. За ней обнаружился люк.

– Добро пожаловать во чрево кита. – Вилли Максович подтолкнул меня к люку. – Никогда раньше не катался на подлодке? Ничего, все в жизни бывает в первый раз. Полезай внутрь и будь осторожнее – там темно и много железа. Не ударься опять коленом. Это приказ.

Приказ я выполнил частично: ударился в темноте уже не коленом, а сперва плечом, затем головой – к счастью, оба раза несильно. Передвигаться внутри тесной подлодки пришлось в три погибели и вслепую. Сиденье, впрочем, я нащупал и втиснулся в него, но еще минуту-другую разбирался, куда девать ноги, пока не сообразил, что неудобные выступы на уровне лодыжек – это педали, как на водном велосипеде. За то время, пока я осваивался, Фишер тоже успел залезть, изнутри задраить люк и примоститься – вернее, скрючиться – на соседнем сиденье.

– Мои метр девяносто трудно вписать в здешние габариты, даже когда я один, – пожаловался он. – А сейчас нас двое. Поэтому ответственным за ходовую часть назначаю тебя. Имей в виду, дно у Жуковки крутое, почти у берега начинается глубина. Минус для купальщиков, плюс для ныряльщиков: погружаемся мы сразу. Я займусь балластной цистерной и рулями, а ты крутишь педали. И соблюдай равновесие между скоростью и шумом. Будем долго ползти – воздуха не хватит. Поспешим – нас засекут те, что наверху… Давай же, приноравливайся, время не ждет.

Приноровиться оказалось легко. Когда мы с Линой ездили на пляж, я часто брал напрокат катамаран и знал, как с ним управляться. Важно выбрать правильный ритм и распределить силы, а потом перестаешь задумываться, в каком порядке шевелить ногами, и крутишь педали, словно на обычном велике, получая удовольствие от проплывающих мимо окрестных красот. Здесь, правда, смотреть было не на что. Я собрался спросить у Фишера, как он увидит, куда рулить, но тут старик протянул руку и чем-то щелкнул над нашими головами.

С легким дребезжанием отодвинулась невидимая заслонка. Оказалось, что иллюминатор был прямо надо мной, рядом с люком. Теперь, задрав голову, я мог наблюдать за погружением. Мы опустились неглубоко, метра на полтора, а звезды уже пропали из виду, да и луна мерцала еле-еле. Сквозь стекло иллюминатора и речную зыбь мир надводный казался нереальным, а мир подводный обретал плоть. У реки появились цвета и оттенки. Совсем близко, едва не задев плавниками, над нами параллельным курсом проплыла стайка каких-то нелюбопытных рыб.

– Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня; морскою травою обвита была голова моя… – возгласил Вилли Максович. – Только внутри подлодки понимаешь, до чего точна Книга пророка Ионы. Ты скажешь, что воды Жуковки недотягивают до бездны, и будешь прав, но насчет травы – в точку. Если она намотается на винт, не сносить нам головы. Повезло, что сейчас май, к июлю водоросли зацветут, и «Эм-Эм» Ивана Бубнова будет бесполезна… Потише, деточка, греби без фанатизма. Самый малый ход, скоро войдем в зону оцепления.

– Что значит «Эм-Эм»? – спросил я. – И кто такой Бубнов? И откуда у вас подлодка? И…

– Потом, потом, – строго прервал меня Фишер. – Идем на максимальной глубине в режиме молчания. Пока над нами огни фонарей, рот на замок и поменьше плеска. Нишкни!