Коса и камень. Зелот о Масонстве (сборник)

– Само посвящение – не могу сказать, чтобы очень сильно повлияло, я тогда был очень молод. Конечно, это был культурный шок своего рода, абсолютно новый для меня опыт, но какой-то особой перемены в своей жизни я тогда не заметил. Тем более, что все-таки 60– летние малообразованные масоны, которые были у нас в деревне, – все-таки не тот социальный и интеллектуальный круг, к которому я стремился. Но я получил посвящение и смог работать в той группе людей, которая была для меня актуальна, которая как раз воспринимается мною как близкие люди, несмотря на различия в складах личности и характера.

– А продвижение по степеням посвящения оказало на вас какое-то воздействие?

– Не успело оказать. Я был очень быстро возведен в высшие степени и только потом в течение более чем десяти лет рефлексировал над их значением. Не могу назвать это самопосвящением, потому что оно у меня уже было, все патенты лежат дома стопочкой. Но как я сейчас понимаю, надо было все же проходить все эти степени постепенно.

– А как вы вообще понимаете посвящение – просто как формальную процедуру присвоения степени, или это нечто большее?

– В масонстве это более-менее просто выдача бумажки. Но это должно дополняться личными внутренними состояниями, а это уже зависит от человека. Для многих людей было важно просто занимать разные должности, влиять, управлять, а никакого стремления к духовному просветлению у них не было. Я же фактически рассматриваю посвящение как структурные точки вектора духовного развития, как путь улучшения самого себя.

– Можете ли вы назвать себя религиозным человеком?

– Да, конечно. Хотя я не верю в прямые контакты человека с Богом, только в прямые контакты Бога с человеком. Бог – это скорее абстрактное понятие Творца, Который ни во что не вмешивается и существует сам по себе, плюс я верю в бессмертную душу, которая после смерти и отсоединения физического тела реинтегрируется в единого Бога.

– Занимались ли вы когда-либо и занимаетесь ли сейчас оккультными практиками или мистическими практиками?

– Нет, я все это не одобряю, я все это не ценю, я не верю в возможность манипулирования Божественной волей, а магические ритуалы я воспринимаю только как таковые – как попытки манипулировать Божественной волей. Мысленно я могу обращаться к Богу, но без конкретных формулировок, ритуалов и всего такого.

– Был ли у Вас когда-нибудь личный опыт контакта со сверхъестественными силами?

– Нет, не было.

– Тогда встает вопрос, почему вы перешли в Устав Мемфиса-Мицраима? Насколько я понимаю, это направление масонства является как раз оккультным и магическим.

– По совокупности обстоятельств. Во-первых, никто никого ни к чему не принуждает, какие-то общепринятые и обязательные оккультные практики не существуют. Это просто одно из направлений масонства, которое да – традиционно объединяет людей, глубоко интересующихся какими-то там эзотерическими темами. А история эзотерики, история оккультизма всегда меня очень привлекала и интересовала, и я вообще историк по своей сути, а не лингвист. Кроме того, что масонство дает мне возможность глубоко изучить историю эзотерики разных веков и стран, оно также дает возможность общаться с теми людьми, которые мне интеллектуально близки.

– Чем вызван ваш интерес и сотрудничество с Ordo Templi Orientis, тоже магическим орденом?

– А я вообще придерживаюсь того мнения, что наш круг очень узок, поэтому все эзотерические организации, все люди, которые этим интересуются, должны держаться вместе. В 2000 году открылся наш масонский форум в интернете, а в 2001 году на нем появился глава московского отделения ОТО, сообщивший, что у них создается первый оазис. Фактически это была вторая после масонства организация, которая здесь появилась. А, ну еще до этого появился AMORC, но они никогда с нами не контактировали и не контактируют до сих пор. А с ОТО у нас замечательное взаимопонимание на личном уровне, в основном через меня. Мы с ними общаемся на эзотерические темы, они организуют конференции, мы принимаем в них участие, сейчас они вышли на более высокий уровень и собирают эзотероведов со стороны, а не только из их и нашей организаций. И вообще я как раз вижу позитивное движение в таком неформальном общении оккультных, эзотерических организаций, в создании своего рода форума таких организаций.

– Скажите, а как вы относитесь к эзотерическим организациям не орденского характера? Скажем, к различным движениям и сообществам Нью-Эйдж?

– К ним у меня сложное отношение, сложное. Я на индивидуальном уровне все это рассматриваю, потому что психов там много, хотя есть и нормальные люди. Но из этого движения организационно я наблюдал только 2—3 секты, а с сектами я общаться не очень люблю, потому что общаться с ними объективно трудно, просто психологически. Вообще же за этими организациями не стоит традиция, а в масонстве именно традиция меня очень привлекает.

– А можно ли говорить, по-вашему, о том, что в масонстве есть какие-то сектантские элементы?