Кошачьи проделки

Кладбище относилось к тем временам, когда здесь был шахтерский регион. В конце 1700-х годов, во времена промышленной революции, имелась громадная потребность в каламине[33], который применялся в производстве меди. Наши холмы содержали каламин особенно хорошего качества – некоторые говорили, что лучший в Европе, – и горнорабочие приезжали в этот район из Уэльса, Корнуолла, Йоркшира, строя свои собственные коттеджи в Долине, у ручья, или хаотично разбрасывая их по склону холма.

К 1890-м годам, однако, каламин закончился, и горняки уехали. В Австралию. На Клондайк. Некоторые наименее предприимчивые сделались сельскохозяйственными рабочими. В конечном счете большая часть коттеджей пришла в упадок, чему способствовал местный сквайр, на земле чьего прадеда горняки главным образом и селились и который теперь, когда какой-нибудь коттедж пустел, снимал с него крышу и оставлял стены осыпаться, чтобы земля могла возвратиться его фазанам.

Когда мы приехали в Долину, здесь оставалось стоять всего четыре коттеджа, хотя на вершине холма их было больше. Там же наверху находилась куча камней, которые в соответствии с традицией когда-то были шахтерской часовней, и примыкающий к ней участок земли, заросший колючим кустарником и окруженный осыпающейся стеной, – маленькое огороженное пространство, примерно тридцать футов на сорок. Говорилось, что раньше здесь было кладбище при часовне, хотя в точности никто не был уверен.

Еще до нашего приезда окружающие земельные владения и развалины часовни были проданы под строительство бунгало. Огороженный же пятачок был исключен из продажи, продолжая спать под своей ежевикой. И в таком виде он оставался, пока со стены не упал камень и мисс Веллингтон не начала беспокоиться.

Мисс Веллингтон всегда беспокоится. Вечно, монументально, с постоянным ожиданием катастрофы. Когда идет снег, к примеру, она беспокоится о людях, которые не могут вывести свои машины наверх из Долины. Когда все машины наверху и благополучно припаркованы у фермы, откуда трасса до главной дороги бывает обычно легкопроходима, мисс Веллингтон немедленно начинает беспокоиться о том, что надо расчистить холм, чтобы машины (хотя у нее самой машины нет) могли бы снова съехать вниз. Когда мы только завели Аннабель, она беспокоилась о том, что ей одиноко, и умоляла нас позволить ей родить осленка. В двух случаях, когда считалось, что Аннабель беременна (на самом деле она всех разыгрывала), мисс Веллингтон немедленно начинала паниковать как заводная о том, что вдруг что-то пойдет не так. Когда со стены кладбища упал камень, то нет нужды говорить, что это предоставило бесконечные возможности для беспокойства.

«Вся стена может упасть на кого-нибудь», – сказала она. Старик Адамс заметил, что поскольку стена имеет высоту всего в три фута, чтобы это случилось, людям пришлось бы лечь. «Разве что это будет старина Фред, возвращающийся домой из «Розы и Короны», – добавил он. – Мне доводилось видеть его прежде на карачках». Это была, конечно, шутка, но мисс Веллингтон восприняла ее иначе. Стена действительно находилась на пути Фреда к дому из «Розы и Короны». С тех пор, проходя мимо стены после закрытия заведения (нет нужды говорить, что на ногах), он был часто освещаем карманным фонариком из калитки мисс Веллингтон, которая поджидала, когда он благополучно пройдет, а может, когда стена рухнет.

Пришла весна, и мисс Веллингтон измыслила еще один повод для беспокойства. «Там могут быть гадюки», – сказала она. В сущности, они могли бы там быть. В этом регионе они обитают, и никто не отрицает таких возможностей. Но маловероятно, что трехфутовая стена могла бы удерживать их, как в змеином садке, и что если выпал один камень (при этом она очень удачно не обращала внимания на сломанную калитку, которая годами стояла настежь распахнутая), они станут ордами перескакивать через стену во всех направлениях, нападая на людей. В частности, на Фреда Ферри, проходящего мимо на карачках.

Она пожаловалась в приходский совет. То же самое сделали и другие. С них было довольно мисс Веллингтон и стены. Совет выдал в ответ незамедлительное заявление, объясняющее, почему они не могут вернуть камень на место. Если бы они это сделали, объяснялось в заявлении, то приняли бы на себя ответственность, и если бы еще какие-то камни выпали и при этом кто-то пострадал, им бы пришлось отвечать и издержки возросли.

Совет примирительно добавил, что постарается выяснить, кто за это сейчас отвечает. Старик Адамс сказал, что в таком случае мы можем махнуть на это дело рукой. Он такое уже слышал. Они пошлют кому-то письмо, дождутся ответа, пережуют его через полгода на собрании… «Однажды им понадобилось два года, чтобы поставить скамейку на пустыре».