Кошачьи проделки

Он устроил наводнение, абсолютно превышающее обычные размеры, – были промочены насквозь свитера, стеганый плед, до самых одеял. Грелка была сброшена на пол. В тщетной надежде я подняла ее и проверила, не течет ли. Увы, не грелка устроила весь этот потоп, хотя болото на кровати было достаточно большим. Я смотрела на несомненного виновника, который с опаской наблюдал за мной с туалетного столика.

«Почему он не мог в аварийной ситуации использовать угол, как любая другая кошка? – простонала я. – Если уж на то пошло, почему не мог он потерпеть каких-то два часа? Нормальные кошки не пользуются своими лотками каждые пять минут, как сумасшедшие фонтаны. Почему ему надо было так настаивать?»

Он смотрел на меня с видом елизаветинского философа. Мне же известно, как легко он начинает нервничать, говорило это выражение. Откуда ему было знать, что это продлится только два часа? Он подумал, что именно потому, что этого не делал, они с Шебалу оказались запертыми. Совершено всего лишь жертвоприношение.

И проделал он это на совесть. Мне пришлось сменить все одеяла, и потребовался не один день, чтобы высушить после стирки стеганое покрывало. Но даже и потом мне приходилось бдительно его охранять, когда Сесс был поблизости. Он постоянно принюхивался к нему с выражением незавершенного дела. Мало того, он вернулся к своему пунктику насчет шерсти – видно, напомнили ему об этом мокрые свитера. Это стало главной его заботой, а на какое-то время и нашей тоже.

Глава седьмая

Чарльз, имеющий склонность мирно почитать в своем кресле после ужина, был сыт по горло зрелищем того, как Сесс вечно ходит мимо с одним из его носков. Чарльз отбирал носок, садился на него и возобновлял чтение… Но уже в следующий момент взгляд его падал на Сесса, идущего мимо с другим носком. Кот направлялся к двери в кухню, потому что оттуда было ближе всего до выхода наружу, куда он и относил носок. Если это был не носок, то, значит, один из свитеров Чарльза, который Сесс волочил по полу, причем с таким видом, словно от этого зависело все его благополучие в этом мире.

В его представлении так и было. Разве не прекратил он обмачивать шерсть, после того как оказался запертым в спальне? А там они с Шебалу могли бы остаться закрытыми навсегда, если бы он не проделал кое-какую примиренческую работу со свитерами. Этот предмет тоже надо смочить, информировал он нас, с трудом управляясь со своей ношей. Чарльз вскрикивал, гневно захлопывал книгу и поспешно отбирал у него свою одежду. «Почему этот кот всегда берет именно мои свитера и носки? – вопрошал он. – Почему не может хотя бы время от времени брать твои?»

Потому что я не оставляю их там, где Сесс может до них добраться, – на кровати или на табурете в ванной, что является обычным делом для Чарльза. Впрочем, однажды Сесс отправился наверх. Я услышала, как он топчется там по комнате. Звучало так, будто он двигает пианино, но эти звуки как раз в духе сиамцев. Когда же он вновь появился, то ковылял с чем-то большим и темным, вышагивая так, будто тащил фазана. Свитер Чарльза, подумала я, бросив взгляд через комнату с того места, где смотрела телевизор, – а потом поняла, что свитер-то мой. Мой новый шетландский свитер, который я даже еще не надевала. Он был на полке в стенном шкафу спальни.

Как выяснилось, Чарльз раз в жизни убрал все свои вещи, и Сесс в поисках священной жертвы, должно быть, открыл дверь шкафа, привлеченный торфянистым запахом шерсти, который для него был, вероятно, даже хуже обычного запаха ношеной шерсти. Этот свитер пахнет Ужасно, сообщил он мне, проходя мимо. Черт, ну и повезло же нам, что он его нашел. Сейчас побыстрее отнесет его к кухонной двери и исполнит на нем свое священнодейство…

О нет, не исполнишь, сказала я. Отобрала у него свитер и положила на стул, себе за спину, не желая пропускать передачу, которую смотрела. В следующий момент он сильно укусил меня в руку, и я чуть не подскочила.

Как я уже говорила, чтобы понять сиамских кошек, требуется быть психологом. Он укусил меня не потому, что был на меня зол. Просто на мне был надет шерстяной кардиган, за спиной у меня лежал шетландский свитер, от меня исходил столь ненавидимый им запах.

Стало быть, надо было ухватить за мою обтянутую шерстяным рукавом руку, стянуть меня наземь и помочиться.

Такова, во всяком случае, была наша интерпретация того, как работал его маленький ум в отношении шерсти. Действуя терпеливо, мы, возможно, сможем отвратить его от этого. К чему мы не были готовы, так это к тому, что к поливальной игре присоединится Шебалу – по совершенно иной причине.

В наш сад захаживала одна посторонняя полосатая кошка. Шебалу постоянно раздражалась, видя ее в окно. Сесс, глядя на кошку из-за занавески, лишь прижимал уши, точно тигр в засаде, а в следующий момент уже бежал смотреть, что я готовлю. Совсем иначе вела себя Шебалу, которая многословно, как пулемет, выпаливала что-то незваной гостье, а затем спешила прямиком к стоящему в углу лотку.