Кошки и люди. Истории любви

– Котэ, я думаю, это та самая. Моя будущая жена. Она меня в театр позвала! Ты представляешь, в театр! Не в клуб, не на дискотеку. А в Малый драматический. Думаю в воскресенье ее с мамой познакомить…

– Мяу, – Кот одобрил выбор Бориса и решил самолично держать новый роман на контроле.

После окончания занятий, семинаров и лекций Кот шел в библиотеку. Старший библиотекарь Верочка к этому времени уже насыпала в миску сухой кошачий корм и ставила рядом пластмассовую чашку со свежей водой. Кот делал пару подходов к пище, а затем начинал свой ежедневный старательный обход библиотеки. Внимательно обнюхивал корешки старинных фолиантов и проверял, не отсырели ли толстые словари и многотомные сочинения классиков всевозможных мировых литератур. Следил, чтобы не одна мышь не проникала в книгохранилище.

После Кот ел из миски уже более основательно и шел дремать на старинный деревянный пюпитр, стоявший в углу читального зала. Дремал он, слегка приоткрыв левый глаз. Наблюдал за читателями и слушал успокаивающий шелест страниц.

Когда же последний посетитель сдавал книгу Верочке, Кот вместе с ней закрывал библиотеку и шел на вахту к тете Тамаре. Смиренно семенил рядом с вахтершей, проверяющей, все ли аудитории закрыты, и не забыл ли кто из преподавателей сдать на вахту ключ.

Тетя Тамара устроила для Кота уютную постельку в коробке из-под ксерокса, застелив ее шерстяным одеялом. Кот спал в ней, если у него не было срочных ночных дел.

Однажды Кот стал причиной экстренного заседания заведующих всех кафедр под председательством самого декана.

Собственно говоря, основной причиной для срочного внепланового собрания был злостный студент-второгодник Давид.

Давид учиться упорно не хотел, по три раза пересдавал едва ли не каждый предмет. В конечном итоге, брал преподавателей измором, и те ставили ему зачет либо оценку «удовлетворительно». Давид решительно не хотел ничего учить и ни во что вникать. Ему лишь хотелось подольше оставаться в большом красивом городе, ездить на новенькой иностранной машине и плясать с модными девушками в дорогих клубах, поражая их размахом своей щедрой восточной души.

Такая жизнь нравилась Давиду куда больше, нежели перспектива вернуться домой и заведовать там одним из заводов по производству колбас, принадлежащих его отцу.

Давид желал как можно дольше оставаться в статусе студента.

Вот только суровая Ванда Эдиповна ни в какую не хотела ставить ему зачет и допускать к сессии.

– Ваши знания равны нулю, юноша, – строго говорила она в очередной раз возвращая Давиду зачетку, – вы даже не знаете склонения местоимений. Зачет я вам не поставлю, рекомендую подумать о смене профессии. Вы позорите факультет и звание универсанта.

Раздосадованный Давид вышел во двор. К сессии его не допускали. Перспектива позорного выдворения с факультета с последующим возвращением домой была близка как никогда.

Давид пылал ненавистью к Ванде Эдиповне и очень хотел ее ударить. Но за такое можно сесть и в тюрьму. А это похуже колбасного завода.

Мимо Давида по двору проходил Кот. Шел своим обычным утренним маршрутом, не подозревая ничего плохого.

Давид увидел Кота и глаза его налились яростью, требовавшей выхода наружу.

Он пробормотал что-то нехорошее и со всей силой пнул Кота ногой.

Издав жалобное «мяу», Кот отлетел в кусты. Пару секунд он лежал на земле, оправляясь от шока. Люди никогда еще прежде не причиняли ему боли и вреда. Кот не знал, что люди бывают плохими.

Он неуверенно сел и принялся исследовать ушибленный бок. Ребра не сломаны, дышать можно. Пройдет, только надо полежать денек.

Кот прижал уши, наклонился как можно ниже к земле и решил по-тихому дойти до коробки с шерстяным одеялом внутри.

Тут во двор выбежала Ульяна Ткаченко, первая красавица факультета. Она видела все произошедшее из окна аудитории. Сначала Ульяна набросилась на Давида, решив оттаскать его за волосы, приговаривая:

– Ты что делаешь, придурок?! Как ты посмел Кота тронуть? Ответишь за это!

Девушка для закрепления эффекта зарядила Давиду хлесткую пощечину и кинулась к Коту.

– Как ты, малыш? Сильно больно? Сейчас к ветеринару поедем.

Вслед за Ульяной во двор выскочили еще полтора десятка человек. Они окружили Кота, наперебой предлагая помощь, ветеринара, взять на ручки, пожалеть, защитить.

Кто-то из девушек уже звонил в ветеринарную клинику. Двое парней заломили Давиду руки, а третий прицеливался, намереваясь ударить обидчика Кота куда-нибудь побольнее.

– Остановить рукоприкладство! – послышался суровый голос Ванды Эдиповны. Гроза факультета впервые за много лет прервала занятие, увидев отлетевшего в кусты Кота. Она грозно трясла указательным пальцем и громко чихала. Аллергия на кошачью шерсть давала о себе знать, но Ванда не обращала на нее никакого внимания.

– Никаких самосудов на факультете. Ведите его к декану! Будем ставить вопрос о немедленном отчислении, – распорядилась Ванда. Затем она повернулась к Давиду и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Вы не только неуч и бездельник, а еще и живодер. Таким не место в университете.

Ульяна Ткаченко все же отвезла Кота на рентген к ветеринару.