Кошки и люди. Истории любви

Там пахло сосисками в тесте, булочками с изюмом и замороженным минтаем. Монотонно урчала огромная посудомоечная машина, и брякали стаканы с чашками на подносах. Скоро закончится вторая пара, и студенты ринутся в буфет за свежей выпечкой. Молодой организм тратит много сил на усвоение новых знаний, а до обеда еще несколько часов.

По понедельникам, средам и четвергам сама заведующая столовой, Марина Ниловна, вставала за прилавок и продавала булочки, сосиски в тесте и пирожки.

Кот знал, что сегодня как раз четверг. Марина Нилов-на старательно прикалывала белую наколку к крепко сбитой прическе из крашеных хной волос. Бросила последний взгляд в маленькое зеркальце, спрятала его в карман фартука. Кот терпеливо ждал, пока она обернется и заметит его.

– Здравствуй, мой хороший! – Марина Ниловна улыбнулась и чуть наклонилась в его сторону.

– Мур, – ответил Кот.

– Сметанки сейчас дам, погоди.

– Мур-мур, – поблагодарил Кот. Он же не только ради сметаны пришел. Повидать хотел, узнать, как дела, есть ли новости от дочки и внука Марины.

– Внук на осенние каникулы приедет, если билеты они возьмут, – заведующая улыбалась еще шире, на щеках начинали играть ямочки, а в глазах светились огоньки любви.

Кот молча ел сметану из фаянсового блюдца с инвентарным номером. Когда-то вся посуда на факультете была такая. Несколько лет назад новый ректор распорядился заменить советский фаянс на что-то новое, современное, отвечающее духу времени. Завхоз дядя Миша договорился с какой-то фирмой о поставке посуды из Китая. Теперь студенты ели из оранжевых тарелок, а профессора пили кофе из чашек ярко-лимонного цвета с плохо приваренными ручками. Дядя Миша убеждал всех, что это особенности дизайна. При этом левый глаз у него начинал дергаться и непроизвольно коситься в сторону стоянки автомобилей сотрудников. Где-то там была припаркована его новая «Лада-Калина». Оранжевая, как китайская тарелка.

Остатки фаянса времен Советского Союза работникам столовой разрешили разобрать по домам. Почему-то никому не понадобилось одинокое, оставшееся без пары, блюдечко. На нем раньше подавали толстые румяные оладьи с яблочным повидлом. Оладьи из факультетского меню велено было убрать как пережиток прошлого. Вместо них кондитеры осваивали рецепт штруделя и чизкейка.

– Не пускает ее душегуб этот с матерью повидаться, – в который раз принималась рассказывать Марина Ниловна. Кот тщательно вылизывал сметану и слушал. Он знал, что никакие советы и комментарии тут не помогут. Надо просто молча выслушать, а затем старательно потереться о ноги Марины Ниловны, выражая сочувствие и глубокое понимание ее материнской тревоги.

Дочка Марины Ниловны восемь лет назад выскочила замуж за молодого военного. Сразу после свадьбы поехала за мужем в далекий Забайкальский край, не окончив даже третьего курса на факультете. А ведь Марина Ниловна столько сил положила, растила дочку одна, в хорошую школу ее устроила. К самому декану ходила, чуть ли не в ноги падала, просила дочь на вступительных экзаменах не заваливать.

Так радовалась, когда дочку взяли на филологический факультет. На скандинавскую кафедру, на отделение датского языка и литературы. Марина была счастлива за дочь и уже ясно представляла ее будущее. На четвертом курсе студентов отправляли на стажировку в Данию. Каждый год посольство устраивало конкурсы, давало стипендии самым талантливым и приглашало их потом на работу.

Марина уже четко видела, как дочка, отличница и красавица, закончит учебу, поедет работать за границу и выйдет там замуж за самого настоящего принца датского. С каждой зарплаты покупала дочери обновки, чтобы та выглядела не хуже остальных студенток престижного факультета. Марина Ниловна их каждый день видела в своем буфете и в молодежной моде разбиралась.

Дочка училась хорошо. Благодаря маминым стараниям одета и обута была как надо. Не стыдно было за датского принца сватать.

Вот только вместо принца влюбилась дочь в курсанта военного училища. Круглый сирота, ни кола, ни двора. Из всей родни только двоюродная бабка в глухой деревне.

Уж сколько Марина плакала, сколько рассказывала дочке про все тяготы жизни с военным. Будешь всю жизнь по просторам родины с чемоданом за ним скитаться. Не будет ни заграниц, ни принцев датских, ни красивой одежды.

– Но разве прикажешь молодому горячему сердцу? – пытался объяснить Кот Марине Ниловне. Он-то в молодых сердцах разбирался. Сколько разных историй студенческих романов и расставаний Кот наблюдал в стенах факультета! Но Марина не стала бы слушать утешения Кота, даже если бы он вдруг заговорил человеческим голосом.