Кошки-мышки

– Да-да, пошила, – подтвердил Чарли, узнавший об этом пару часов назад, когда они одевались для визита к Бену.

Эбби покачала головой.

– Беделия, ты чудо! Я готова была поклясться, что оно из Европы.

– Спасибо. – Беделия сделала еще глоток шерри.

– Вот в чем вы должны мне позировать, Беделия. Я хочу, чтобы вы непременно были в этом платье, – сказал Бен.

– Портрет Беделии! – воскликнул Чарли.

– Вы же не против, чтобы она мне позировала?

– Конечно, нет.

– Ах, Бен! – Беделия укоризненно покачала головой. – Ну зачем вы раскрыли нашу тайну? Это же должно было стать сюрпризом.

– Прошу прощения.

– Сюрпризом для меня? – спросил Чарли.

– На твой день рождения, милый.

– Это было бы просто чудесно! – воскликнул он и пояснил остальным: – Знаете, у меня ведь нет ни одного ее портрета. Даже ни одной фотокарточки.

– Мистер Чейни не должен писать Беделию! – заявила Эллен.

– Почему? – требовательно спросил Чарли. – Почему бы ему не написать портрет Беделии?

– Разве ты не видел его картин?

– Неоднократно. Чем тебе не нравится эта идея?

Обдумывая свой ответ, Эллен какое-то время держала их в напряжении. Наконец она сказала:

– Беделия красива, а ему, похоже, интересно только выставлять напоказ уродство.

– Вы несправедливы! Я же объяснил вам: я стараюсь писать то, что вижу. Честно.

– В Беделии он никогда не найдет уродства, – решительно заявил Чарли.

– Ты видел, что он сделал с красным амбаром? Даже в этом живописном местечке ему удалось отыскать зло.

Ханна объявила, что ужин готов.

– Нельзя найти зло там, где его нет и в помине, – возразил Чарли. – Я не боюсь позволить ему писать Беделию.

– Интересно будет взглянуть на готовый портрет, – сказала Эллен.

– Обещаю, что вы станете моим первым критиком, – сказал Бен и пригласил гостей в столовую.

Ужин начался с моллюсков, как и докладывала Беделии Мэри. Беделия заранее предупредила Чарли, чтобы он не ел первое блюдо. Пока все наслаждались моллюсками, Чарли грыз сухое печенье.

Сидевшая рядом с ним Эллен поинтересовалась, почему он ничего не ест.

– Неужели опять диспепсия, Чарли?

– Я не голоден, – ответил он и во избежание долгих дискуссий на неприятную ему тему воскликнул: – Ты сегодня удивительно хорошо выглядишь! Что ты с собой сделала, Нелли?

Эллен покраснела. Чарли называл ее этим именем, когда давным-давно обучал игре в теннис и катался с ней на возу с сеном, напевая «Провожая Нелли домой» – фальшиво, но весело. Она почувствовала, как вспыхнуло у нее лицо, и испугалась, что румянец выдаст ее смущение. Но румянец ей шел. Особенно сейчас, когда Эллен была в платье из серой шерсти и вишневого шелка, которое одолжила ей Эбби.

– В чем твой секрет, Нелли? Неужто влюбилась? Ты прямо расцвела…

Ханна поставила возле них тарелку с горячими бисквитами. Взяв один, Эллен с суровым видом начала мазать его маслом. От нее исходила какая-то холодность, и Чарли переключил свое внимание на разговор Бена с Эбби.

Беделия тоже слушала, но не принимала в нем участия.

– Сначала, – рассказывал Бен Эбби, – я думал написать ее такой, какой Чарли увидел ее в тот день на веранде отеля. Всю в черном, вдову. На заднем плане – каменистые пики Скалистых гор, подчеркивающие безжалостность и равнодушие природы и жестокость мира, против которого вынуждена бороться хрупкая женщина.

– Звучит потрясающе. Почему же вы передумали?

– Ну, здесь, как вам известно, нет горного пейзажа.

– Разве вы не могли писать по фотографии?

– Я так не работаю. Более того, моя модель уже не худощавая, печальная вдова, за которой наш друг Чарли последовал из комнаты отдыха на веранду отеля. Когда я впервые услышал эту историю, она показалась мне романтичной, и для меня было большим соблазном писать, полагаясь на собственное воображение, а не на реальность.

– Но ведь это правдивая история.

– Объект изменился. Вместо скорбящей вдовы мы видим пышущую здоровьем супругу. Исчезла угловатость линий, а… – Он сделал некий жест, пытаясь точнее выразить свою идею. – Это будет портрет женщины, которая довольна жизнью, поскольку преуспела в самом главном своем предназначении, а именно: сделать все, чтобы мужчина чувствовал себя счастливым.

– Очень лестно, – сказал Чарли.

– Ах ты, самодовольный индюк! – воскликнула Эбби, поигрывая индийским браслетом, который она надела поверх обтягивающего рукава платья из черного атласа.

Заметив, что гости покончили с моллюсками, Бен позвонил в колокольчик, призывая Ханну. Затем повернулся к Беделии и сказал:

– Когда будете позировать для портрета, непременно наденьте кольцо с черной жемчужиной.

– Черная жемчужина! – вскричала Эбби, глядя на Беделию с возрастающим восхищением. – Только не говори, что у тебя есть черная жемчужина!

Беделия взглянула на Чарли. Казалось, ее глаза говорили: вот видишь, как хорошо, что я настояла на своем и не подарила Эбби кольцо. Как было бы неловко, ведь Бен уже видел его на мне.

– Ах, да она искусственная, – объяснила Беделия. – Я купила это кольцо в галантерейной лавке в Нью-Йорке. Оно стоило всего пять долларов. Чарли счел его дешевкой, но я так плохо в этом смыслю, что мне жемчужина показалась настоящей.