Кошки-мышки

Многие из здешних обитателей, казалось, бесцельно слонялись по станции из конца в конец, но каждый исподтишка следил за другими, а в воздухе чувствовалось напряжение. Тут и там мелькали стриженые затылки и кожаные куртки «братков», но много было и обычных обывателей, одетых, кто во что горазд. Рядом с Кошкой один человек в военной форме спросил другого: «Ну как? Не нашли еще?» — и, не дослушав ответа, побежал дальше. В одном конце станции тоже шел митинг — оборванец, встав на ящик, держал речь к народу:

— До каких пор терпеть будем, братцы? Жрать нечего, вода гнилая. На хрена нам такая власть?!

Как ни странно, люди в военной форме, деловито сновавшие туда-сюда среди толпы, его не останавливали. Толпа одобрительно гудела: «Долой! Долой Кораблева!»

Тут Кошка заметила подозрительно знакомую физиономию. И точно — то был Витька Подкова, неизвестно как попавший сюда с Китай-города. Еще не хватало! Надо было уходить, да поживее. Она попятилась, но Босс схватил ее за локоть:

— Ты куда? А обратно кто нас поведет?

Ей это было неинтересно — нужно было побыстрее уносить ноги. Пробормотав что-то невнятное, вроде «Сейчас вернусь», Кошка вильнула в сторону, надеясь затеряться в толпе женщин, но те вытолкнули ее прямо на ступеньки, ведущие наверх. Босс заторопился за ней. Кошка подбежала к оратору, который нервно от нее отшатнулся, и за его спиной увидела серую железную дверь, как ей показалось, в подсобное помещение. На двери были нарисованы череп и скрещенные кости.

Кошка дернула за ручку, дверь подалась, и она, после недолгих колебаний, нырнула внутрь. С другой стороны на двери оказалась задвижка. Мигом загнав ее в пазы, Кошка огляделась. Она оказалась в темном коридоре. Снаружи в дверь ударили, но Кошка лишь фыркнула. Пробежав еще немного, она оказалась перед следующей неплотно прикрытой дверью. Толкнула ее — и вошла в длинное помещение.

* * *

Судя по всему, это тоже была станция, но совсем не похожая на метро, хотя были здесь и платформа, и рельсы внизу. Но эта станция ничем не была украшена, если не считать повязанных на металлические прутья ограждения черных лент. Тут и там попадались длинные деревянные ящики, также обвязанные лентами черной и белой ткани. На каждом были надписи белой масляной краской. На ближайшем Кошка прочла «Виталий Отчаянный». На другом — «Ларион Хромой». Ей стало интересно, поэтому она с трудом приподняла крышку одного из них. Внутри обнаружился скелет. Видно, жители станции хоронили здесь своих покойников — но, судя по тому, что их было не так уж много, не всех подряд, а только особо отличившихся.

И тут Кошка почувствовала движение неподалеку от себя. Держа нож наготове, осторожно подошла поближе и увидела человека, который сидел на полу, обхватив колени руками. В этот момент она как раз споткнулась об очередной ящик, и человек, привлеченный шумом, вскрикнул:

— Нет, не сейчас, пожалуйста!

Он дышал судорожно, хрипло, словно каждый его вдох мог стать последним.

— Я не хотела тебе мешать. Просто мне нужно было уйти со станции. Там такой шум, все кого-то ищут…

— Да, — произнес он. — Они ищут меня. И наверное, скоро найдут.

Это был совсем еще мальчик — на вид ему можно было дать лет пятнадцать. Осунувшееся лицо, светлые спутанные пряди свисают на лоб. В серых глазах незнакомца плескалась тоска.

— А зачем ты им? — удивилась Кошка. — Они, кажется, ищут главного. Какого-то Кораблева…

— Это я и есть, — устало сказал он. — Начальник станции Ленинский проспект Егор Кораблев.

— Ты?! — не поверила Кошка. — А ты не слишком молод? Разве можно детям быть начальниками?

Егор вздохнул:

— Какая разница? Управляет все равно совет. А начальник станции нужен, чтоб все на него свалить, если что-то пойдет не так.

— Что не так?

— Ну, понимаешь, всегда наступает момент, когда что-то идет не так. И появляются недовольные. Иногда они начинают особенно сильно буянить, и тогда им нужно найти какой-то выход своей злобе. Ну, например, свалить все на кого-нибудь и убить его. После этого они на какое-то время утихомириваются.

— А разве нельзя им дать то, что они просят? Может, тогда и убивать никого не придется? — предложила Кошка. Мальчик устало покачал головой:

— Это невозможно. Они недовольны тем, что живут впроголодь, и что вода плохая. Да и тем, что живут под землей, — тоже. Дать им то, что они хотят, не может никто. Но если их недовольство найдет выход, то потом опять наступит мир — на какое-то время. Так проще и быстрее — найти виноватого. Отведав крови, они снова успокаиваются. Вон, видишь — тут лежат все наши начальники — он обвел станцию рукой. А вон тот ящик, пока пустой — для меня.

Кошка ужаснулась:

— Ты собираешься ждать, пока тебя убьют?

— Это мой долг, — сказал Егор. — Нас так приучают.

— Долг перед кем? — уточнила она.

— Перед народом.

— Но если тебя убьют, разве еды станет больше, а вода — чище?

Он молча покачал головой.

— Тогда я на твоем месте свалила бы отсюда, пока не поздно, — посоветовала она.

— И куда я денусь?

— Куда угодно. Метро большое. Найдутся места, где люди нужны.

Егор уставился на нее с надеждой, но потом помотал головой: