Кошмарных снов, любимая

В комнате ощутимо похолодало. Волна сквозняка качнула спадающее с кровати одеяло.

– Кто? – подалась вперед мать.

– Он… Он… Был в квартире… Ждал…

Джесс понимала, что с ней происходит что-то странное. Губы и язык не слушались ее. Более того, где-то в затворках сознания билась мысль, что что-то не так.

– Кто? Скажи, малышка, кто там был? – спрашивала мать, все ближе склоняясь к ней.

Мать никогда не называла ее малышкой.

В палате никогда не может пахнуть розами – цветочному аромату не перебить едва уловимый больничный запах.

– Говори, – прошептала мать, сжимая ее руку до хруста. Острая боль браслетом опалила запястье девушки. По руке вверх пополз прутьями лед.

Мать смотрела на нее, не отрывая взгляда.

Джесс увидела, как белеют ее глаза, как рвется из них вечная стужа, как гремят сбивающие друг друга громадины морских льдин. Нос ее вытянулся. Губы стали узкими. Уши заострились.

– Говори, малышка, говори, говори, – голос матери грубел и становился все более и более страшным, зловещим, отдающим в эхо. – Вспомни его. Вспомни, представь.

Холод настиг сердца Джесс и стиснул его, лишая сознания.

Последнее, что она слышала, – закладывающий уши рев.

* * *

Джесс не знала, во сне она или наяву.

Она понимала, что лежит на жесткой поверхности в теплом помещении, где нет места холоду. Слышала вой сирен в отдалении и гул нескольких голосов. Ощущала с закрытыми глазами, как ярко светит электрический свет. И чувствовала едва уловимый терпкий больничный запах.

Затылок все так же ныл, но ей было все равно.

Джесс боялась распахнуть ресницы и вновь встретиться с очередным безумным кошмаром.

– Мисс Мэлоун, вы пришли в себя? – послышался незнакомый женский голос. – Мисс Мэлоун?

Джесс все-таки набралась смелости и нехотя приоткрыла один глаз, тотчас сощурив его из-за света.

Чудовищ не было.

Около ее кровати стояло несколько человек в белых халатах, а за их спинами стояли отец и мать. Она была одета в голубой пиджак и черные брюки.

Лица родителей казались обеспокоенными. Они выглядели устало и помято – как люди, которые всю ночь просидели в больнице.

– Пришла, – прошептала Джесс, пытаясь не смотреть на мать. – Где я?

Ей тотчас сказали название клиники, представились и сообщили, что ее нашли в квартире Эрика без сознания. Джесс потеряла сознание от удара по голове.

– Вы останетесь под нашим наблюдением на некоторое время, – сообщила женщина, представившаяся доктором Эвой Шилдс.

– А что с Эриком? – испуганно глядя на приближающуюся мать, спросила Джесс.

– Мистер Кантвелл в коме, – немного помедлив, сообщила доктор. – Но мы делаем все возможное.

Все возможное для чего – она уточнять не стала.

– Моя бедная девочка, – наконец подошла к ней мать и попыталась сесть рядом и взять Джесс за руку.

Как в том сне.

Девушку едва не подбросило на кровати от страха.

– Не трогай меня! – отшатнулась она в панике, вырывая из сгиба в локте иглу капельницы. – Не трогай!

– Мисс Мэлоун! – изумленно воскликнула доктор. Медсестры смотрели на нее как на ненормальную.

– Убирайтесь все! – закричала хрипло Джесс, хватаясь за одеяло одеревеневшими пальцами. – И ты тоже!

Мать побледнела. Прижала к губам холеные пальцы, на одном из которых блеснул бриллиант – очередной подарок мужа.

– Что с тобой? – спросила она почти жалобно и взглянула на мужа.

– Джесс, это же мы, – сказал он, глядя на дочь испуганно. – Ты узнаешь нас? Это я, твой папа.

– Нет… Нет… Не трогайте, пожалуйста, не трогайте меня, – плакала Джесс, забившись в угол и комкая одеяло. Лицо ее было мокрым от слез. Она задыхалась от страха и жалости к себе. Джесс трясло так, словно ее охватила лихорадка.

Она никого не подпускала к себе, все кричала и кричала, умоляла оставить ее в покое, и в конце концов ей насильно вкололи успокоительное, скрутив и прижав к кровати.

– Последствия травмы, – услышала она знакомые слова, прежде чем провалиться в черную дыру. – Ей нужен здоровый крепкий сон.

И только тогда Джесс поняла, какую ошибку совершила.

Из медикаментозного сна она не сможет выбраться по собственному желанию. Мозг будет спать долго.

А чудовищам только этого и надо.

Джесс летела вверх по черной витой трубе, с трудом избегая столкновений с горящими звездами, и почему-то перед глазами стоял образ Брента.

Любимого.

Единственного.

Брент… Брент!

«Спаси меня», – подумала она устало, зная, что не в силах больше бороться со своим сумасшествием.

…и упала на четвереньки, больно ударившись о твердый холодный пол коленками.

Джесс поднялась, затравленно оглядываясь и каждую секунду ожидая нападения чудовищ, но никого в этой темной комнате со спертым холодным воздухом не было.

Она облегченно вздохнула и прошептала, успокаивая себя:

– Я сплю. Просто сплю. Все, что со мной происходит, – не по-настоящему.

Ее пальцы коснулись облицованной камнем стены, и ощущения закричали об обратном – здесь все было реально.

Джесс осмотрелась.

Она оказалась в слабо освещенном подвале со сводчатым потолком, в котором хранилось вино. Много вина. Стеклянные бутылки хранились на деревянных стеллажах, высящихся от пола до потолка.