Космические перевозчики

– Корабль, – крикнула Светка, ее тренированное контральто перекрыло звуки страшного зрелища и заставило людей оторвать глаза от небесного фейерверка.

В двухстах метрах от разгрузочной площадки садился, тормозя реактивными струями…

– Это не "Мускулинос", – обыденно произнесла Женька.

– Это космокапсула, – в тон подтвердила Катрин.

Забыв о метеоритах, я помчалась к опустившемуся кораблю, споткнулась, и под локоть меня удержала от падения бежавшая рядом Светка. Сзади слышался топот множества ног. Глухо ударил по обшивке пластик открывшегося фонаря космокапсулы; перекинув через борт ноги, спрыгнул и начал оглядываться, расстегивая гермошлем, Сашка. Следом выбрались Федя и Лешка.

– А… а Андрей? – тупо выговорила я. – Сын у него.

Сашка вяло отмахнул рукой в сторону догорающего неба, подошел и неловко прижал мою голову к скользкой ткани скафандра.

ГЛАВА 44

Гибель крейсера

В руках человека техника оживает, но, когда машина погибает в борьбе с другой машиной, внутри погибает человек

Люди и машины

Машины сказали, что воюют между собой, и мы радостно сняли с себя ответственность за свою гибель в этой войне.

Люди и машины

Легко щелкнув по корпусу, запущенная нами сутки назад по орбите Нептуна космокапсула, пристыковалась, и Служба наблюдения планеты теперь могла с чистой совестью утверждать, что видит на своих экранах "Мускулинос", а не "обманку".

– Жизнь вроде бы налаживается, – Леха отхлебнул кофе, вальяжно откинулся в кресле и забросил ноги в кроссовках на штурманский столик. – Экскурс к родным палестинам принес моральное удовлетворение. – Леха отхлебнул еще глоток. – Противоестественно, но… но я с особым удовольствием стреляю по кораблям землян.

– Да, своих бьют охотнее, а сошлись бы поближе, руками разорвали, – это природа гражданской войны, пленных не берут; но за штурвалами убитых кораблей мои однокашники по школе космолетчиков и твои друзья по детскому дому.

– И мои по школе механиков, – грустно договорил Сашка.- Это только кажется, что мы стреляем по кораблям.

– Жизнь,… – забасил Федор.

– …проще, чем кажется на первый взгляд, – ехидно поддержал Боцманову максиму Леха. – Продолжай, Федя, нам очень интересно.

– Не подкалывай, – Федор обернулся ко мне. – Нас убедили, и мы поторопились поверить, что техника побеждает технику, – такая хитрая отмаза, чтобы убедить себя в чистоте рук, а осознание правоты еще и приподнимает до статуса благородного героя. Мерзавцы мы. – глухо закончил Федор.

– Победителей судят, – попытался ерничать Леха, но Сашка, проходя мимо, сбросил его ноги со столика:

– Заткнись.

Сколько бы ни говорили о высоких целях и благородных задачах, убийство в бою остается убийством и ложится камнем на плечи, морщинами на лицо, заволакивает темным занавесом душу. Я встал с кресла, привычно смахнул пепел с обшлага куртки, и ощутил вдруг неуместность, ненормальность своего франтоватого белого "прикида" в огненном кровавом космосе, – дешевый детский понт.

– Алексей, вызови Приют Путника.

Экран моргнул, и растерянно замигала тремя глазами инопланетная сестренка. С Нэлькой понимаем друг друга без слов, и я тяжело опустился в кресло:

– Кто?… Говори, нас уже ничем не испугать.

– Ирина-заправщица, – неуместно звонким, " Бета-Туманновским" голосом отозвалась Нэлька. – Умерла во время родов. Твой сын жив.

Ирина, поэтесса с глубоким мягким взглядом больших глаз, чей разноцветный мир задела и опрокинула ее "последняя любовь".

– Алексей, договори с Нэлькой, потом расскажешь, – прошел к бару, разлил коньяк в стаканчики, подал ребятам. – Светлая память. Алексей, заканчивайте дела с Нептуном. Дезинтегратор везут, Земля зуботычину переварит не скоро. Через шесть часов уходим.

Летим домой, и не в чем себя упрекать, а не радостно, и не оформившееся до конца в мозгу ощущение неясной жути от черного непрозрачного сгустка по правой кромке экрана обзора.

– Леха, а что за громадина болтается и кувыркается сбоку?

– Астероид. Мы идем в общем потоке, он нам не мешает, мы – ему.

– Надо полагать, фраза "потенциально опасный объект" для тебя пустой звук? Алексей, мы идем к Приюту Путника, угадай с одного раза, куда летит этот обломок планеты?

– Мать твою! – Леха подпрыгнул в кресле. – Я привык, что об опасных объектах за много месяцев сообщает планетная служба наблюдения.

– Которой на Приюте Путника никогда не было. Боевая тревога.

Ревун взвыл, и в центральный пост, одеваясь на ходу, вбежали Федор и Сашка. Леха перетащил изображение астероида на большой экран, набросил масштабную сетку. По всем параметрам камень превосходил недоброй памяти "Альянс", и, если мы не вмешаемся, через пятнадцать часов разумная да и всякая другая жизнь на планете Приют Путника перестанет существовать.