Космический вертеп. Роман-откровение III тысячелетия. Том I

Вернувшись к рации и обменявшись мнениями, астронавты и селениты решили, что это какой-то феномен, связанный с аномалиями времени, которые, в свою очередь, явились результатом того светопреставления, свидетелями и участниками которого они поневоле стали.

– Будем надеяться, что они совершили телепортацию, и теперь живы и находятся в другом времени, – с надеждой вздохнул Иогансон.

– Я считал, что официальная наука не признает телепортацию, – отозвался Игорь, намекая на взгляды начальника базы.

– Признаёт, признаёт! – отозвался Борис, – только умалчивает!

И, договорившись о следующей «встрече» в эфире, с опаской и нетерпением астронавты и селениты погрузились в напряженное ожидание, когда же из ватной пелены, наконец, выплывут знакомые очертания материков.

Глава 4. Путник

Он тупо уставился перед собой. Мысли медленно и трудно собирались в слова, а сами слова как будто утратили своё значение, были вязкими и тягучими.

Он помнил, как нёсся по Выборгской набережной мимо сверкающих витрин новых зданий в ряду таких же сверкающих лимузинов. На противоположной стороне Большой Невки на фоне ещё светлого майского неба привычно сверкала Петербургская Телебашня. Остановившись на светофоре, он с привычным равнодушным достоинством поглядывал на машины и профили почти всех таких же самодостаточных и углублённых в себя и дорогу представителей общества – других он просто не выделял из толпы. Всё было как всегда в эти вечерние часы – легкая усталость, вспыхивающие неоновые рекламы и загорающиеся фонари, мягкий теплый ветерок, задувающий в приоткрытое окно.

Из соседнего ряда сквозь окно ему улыбнулась синеглазая девушка на джипе, и на душе стало совсем хорошо. Всё дышало предвкушением белых ночей, близкого лета и будущего отдыха.

И вдруг что-то произошло.

Машина сама остановилась, или так ему показалось. А дорога с бешеной скоростью понеслась вперёд. Чёткие прямоугольники домов, витрины магазинов, пешеходы и вообще все окружающие предметы резко потеряли свои очертания и слились в летящие бесконечные ленты. Цвета исчезли, все стало монохромным, остались только разнообразные оттенки серого. И всё это летело мимо машины, которая как бы зависла над дорогой. Водитель замер в состоянии какого-то ступора, не в силах пошевелиться. Ему казалось, что и все мысли также унеслись вслед за дорогой, а сам он остался где-то позади.

Машина стояла… вернее то, что осталось от машины – ветровое стекло исчезло, не было видно и капота.

С неимоверным усилием он сфокусировать взгляд на чём-то определённом. Это оказались руки. Пальцы лихорадочно сжимались, стараясь удержать в подобающем положении руль, который как будто и был цел, но упирался … в воздух! Вся передняя часть машины вместе со щитком и рулевым карманом отсутствовала. С опаской опустив глаза ниже, он заметил, что кто-то аккуратно срезал носы его шикарных туфель, прихватив их с собой, но так осторожно, что не задел и миллиметра носков и не ранил пальцы ног. Прямо под ногами вместо асфальта, до этого ровным полотном стелившегося под колёсами, начиналась серая земля, присыпанная то ли пылью, то ли пеплом.

Он осторожно, почти не поворачивая головы, посмотрел по сторонам. Пришлось напрячь волю, чтобы собрать мысли в слова, которые будто спрятались в глубине памяти, как что-то материальное, существующее своей отдельной жизнью.

Куда-то исчезла набережная, деревья, машины. Кругом в безмятежном покое расстилалась бесконечная пустыня, серая и плоская, девственно ровная и до ужаса пустая. С горизонта пропала не только телебашня, но и какие-либо другие силуэты, представив глазу абсолютно чистую, слегка вибрирующую в лёгком мареве линию.

«Ни фига себе, где я? Может, я вообще умер! – это были первые слова, в которые облеклась его мысль. Вторые – собственное имя, которое пришлось вспомнить: – Артём Тарасович… Слава Богу, не забыл!

Он попытался, и не без труда, восстановить в памяти предшествующее события: «Машина стояла на светофоре, а мимо вдруг всё понеслось… или это я в машине нёсся, только задним ходом, а всё так и осталось на месте? А потом закружилась голова и на миг всё пропало… Куда же меня занесло? Может, перенесло в другую часть света?» – размышлял Артём. Он неплохо знал политическую географию, а вот из пустынь помнил название только двух: Сахары и Аравийской. «Наверное, Аравийская, без барханов, – решил он и в отчаянии откинулся назад на спинку кресла… и, судорожно цепляясь за руль, полетел кубарем назад, уже налету отметив, что спинка сиденья тоже исчезла.