Косой дождь. Воспоминания

Без анекдотов, розыгрышей и капустников (они назывались тогда как-то иначе), без пародий и самопародий мы не продрались бы сквозь темные дебри марксизма-ленинизма, а без дурацких хохм и анекдотов не выдержали бы годы Большого террора.

Да, юмор в нашей жизни постоянно присутствовал. И еще был Маяковский и революционная романтика. «А в походной сумке спички и табак, / Тихонов, Сельвинский, Пастернак».

О том, что напрочь отсутствовало, мы даже не догадывались. А отсутствовали и милая детская, и красивая одежка, и такие для нас экзистенциальные понятия, как чувство защищенности и свобода выбора. А еще — свобода слова, свобода передвижения…

Конечно, любые воспоминания субъективны и несовершенны, ибо несовершенна человеческая память. Особенно память старых людей. Кроме того, каждый автор мемуаров жаждет себя оправдать и приукрасить. Советским людям хочется постфактум изобразить из себя смелых нонконформистов или, как минимум, индивидуумов, которые все понимали. Если послушать нас, стариков, то никто не вступал ни в ВКП(б), ни в КПСС и уж точно никто не тянул руку на собраниях, а если и тянул, то до этого шепотом читал «Отче наш…».

Кстати, в коммунистах я не состояла. Мне хватало «партийности» мужа. Так же как и его ученых званий. Партийность у меня и у многих моих хитрожопых приятельниц была одна на двоих. Но все же… была.

Только русский эмигрант первой волны Мартын из повести Набокова «Подвиг» мог поклясться себе, «что никогда сам не будет состоять ни в одной партии, не будет присутствовать ни на одном заседании, никогда не будет там персонажем, которому предоставляется слово или который закрывает прения и чувствует при этом все восторги гражданственности».

Впрочем, попытки себя оправдать, попытки приукрасить свою жизнь кажутся мне вполне естественными и понятными. Непонятно только одно: почему появилось целое полчище «вспоминателей», которые во что бы то ни стало хотят приукрасить тоталитаризм как таковой. Приукрасить краснокоричневый строй в СССР. Как писали тогдашние наши международники, из черного сделать белое.

По-моему, стыдно вести на телевидении и на страницах газет и журналов дискуссии о Сталине. Я уж не говорю о публичных голосованиях, где этот убийца и разрушитель фигурирует как великий человек.

По-моему, стыдно рассказывать по телевизору о том, что Берия любил какую-то девицу по имени Лялечка, а Брежнев медсестру Ниночку.

По-моему, писательница Лариса Васильева, ублажавшая телезрителей много лет подряд повестушками о кремлевских женах и кремлевских детках, разводила такую пошлятину, какая и не снится сочинительницам дамских романов.

Однако и это еще не самое плохое. Ужасно, что из-за лживых телепередач, статей, мемуаров и умилительных и даже не очень умилительных устных рассказов возникло много стойких легенд о том, будто при советской власти у простых людей были огромные блага и преимущества, кои отняли у них в 1993 году зловредные Гайдар и Чубайс.

Лукавая легенда номер 1. В СССР простые люди имели бесплатные квартиры, которые им давало государство.

На самом деле советские граждане за редчайшими исключениями вообще не имели квартир. И Советское государство не могло дать им эти квартиры, хоть бесплатно, хоть за плату, по одной причине — почти 40 лет никакого массового строительства для простых людей не велось. Строили только заводы-гиганты и прочие «объекты» для ВПК…

При Хрущеве началось строительство. Самое дешевое, какое только можно себе представить. И то слава богу!

Но и пятиэтажки, возводимые целыми кварталами, оказались каплей в море. Ведь при том, что ничего не строилось и что старые дома разрушались и никогда не ремонтировались, разве что на Арбате к 1 Мая красили фасады, поскольку там проезжал на свою дачу сам товарищ Сталин, чудовищная нехватка жилья была постоянной величиной.

Десятилетиями миллионы городских жителей по всей стране ютились в худшем случае в бараках «без удобств»; в лучшем — в грязных клоповниках — коммуналках. Даже в Москве было ужасающее бесквартирье — люди жили в подвалах и полуподвалах, снимали «углы», — я знала целые семьи, имевшие даже не комнату, а полкомнаты. Чтобы попасть в уборную, стояли в очереди. Мыться ходили в баню.

Так называемые «сталинские» дома с эркерами, балкончиками и лоджиями, равно как и высотки, возводились исключительно для избранных — для крупных чиновников: наркомов-министров, для партработников высшего звена, для маршалов-генералов, для народных артистов, особо видных академиков и для загранработников в чине послов. Свои квоты на квартиры имели и лауреаты-писатели, и лауреаты-художники, и лауреаты-музыканты. Только простой люд и нетитулованная интеллигенция никаких квот не имели…

Сейчас издают красивые фолианты, посвященные так и не возведенному Дворцу Советов. Проекты Дворца Советов делали самые именитые советские архитекторы. Кажется, победил проект Иофана. Гигантский небоскреб в районе Волхонки, то есть в самом сердце Москвы, должна была венчать статуя Ленина, макушкой упирающаяся в небеса. А вокруг собирались разбить грандиозный парк.