Костер и Саламандра. Книга первая

Пока Виллемина вместе с Малым Советом разбиралась с государственным бюджетом и изыскивала средства для армии, мы с детками и мэтром Фогелем разбирались в старых костях с кладбища Бедных Ангелов. Из безымянных могил, где за государственный счёт хоронили самоубийц, бездомных бродяг и прочих несчастных, у которых не оказывалось родни. Мы с Клаем и Райнором вообще слегка привели это кладбище в порядок. Отвязали от могил и отпустили нескольких страдающих грешников, для чьих душ казённой заупокойной службы оказалось маловато, потопали на мелкую кладбищенскую нечисть, завели дружбу с парочкой симпатичных привидений, которые держались за мир подлунный по доброй воле. Ну и целую кучу костей, на которых остался только смутный, почти незаметный след прошедшей жизни, нагрузили на телегу под парусину и увезли в наш каземат под Дворцом.

Мы собирались двигать науку на свой лад.

Мысли у меня бродили ещё не до конца определённые, но интересные и ужасные. И первая из них была — протезы для Райнора.

Мэтр Фогель мне подсказал очень дельную вещь — и кроме лаборатории с зеркалами, книжными стеллажами и подсвечниками мы устроили в наших казематах небольшой такой заводской цех. Три токарных станка, один — по металлу, два — по дереву, к ним — три громадных стеллажа с резцами и прочим токарным инструментом. Верстаки. Фрезерный станок. Тигель, где можно греть и отливать всякое. А в камере пыток, где была прямо-таки отличная вытяжка, мы установили горн и печь для обжига фарфора: древние строили отлично, нам оставалось только умеючи использовать их помещения. Теперь нам никакая работа была не страшна, можно было построить хоть сказочный летучий корабль, зная, как подойти к этому делу. Протезы, хоть и требовали изрядной технической базы, всё-таки были попроще. Но я уже думала, что протезы — только шаг в нужном направлении. Я собиралась связать древние методы некромантов с современными технологиями двойным морским узлом.

В создании протезов для Райнора поучаствовали все. Общее ощущение: мы делаем что-то очень важное, надо научиться это делать, пригодится, и не раз пригодится. Мы с мэтром Фогелем чертили и переделывали чертежи снова, сам Райнор крутился рядом и давал советы, Вильма приходила, как только освободится, оставалась и давала советы, мессир Сейл притащил несколько анатомических атласов — наш, междугорский, ассурийский и из Святой Земли — и тоже давал советы. Тяпка вставала у нашего рабочего стола на ножки и заглядывала: только что не говорила, а то и она дала бы дельный совет. И в конце концов кое-что у нас получилось.

Крепилась эта конструкция ремнями. Состояла, как и тельце Тяпки, из бронзы, костей и дерева: для удобства Райнора мы взяли плечевые, локтевые и лучевые кости из одного скелета, а суставы устроили в точности как в Тяпкиных лапах — на шарнирах. Фогель показал нам удивительный новейший материал каучук, очень упругий — и мы сделали из него прокладки, чтобы ход сустава был как можно естественнее и чтобы трение уменьшить.

Самое трудное, конечно, было — сделать хорошие кисти. Но я знала, как делаются руки у больших автоматонов, — и мы собрали каждую кисть из мелких деталей, соорудив крохотные шарниры на каждом пальце. Идеально было бы, конечно, из косточек их собрать, только у того скелета, который мы разобрали для протеза, половины мелких косточек просто не было: потерялись. Поэтому мы распилили его же ребро на тоненькие костяные стерженьки, вставили их в каждую фалангу каждого пальца, а на подушечки наклеили каучуковые прокладки.

Руки вышли совершенно фантастические — Тяпка оценила, всё их обнюхивала, тыкала носом, лизала и даже попробовала на зуб. Райнор их даже на рабочем столе очень легко двигал, а когда мы их на него надели, а сверху — куртку с рукавами, издали оказалось вообще не заметно, что с ним что-то не так.

— Мои! — объявил Райнор, сияя, как надраенный медный таз. — Как свои! Мужик упокоился на лоне Господнем, царство ему небесное, за его такое благодеяние ему сорок грехов простится.

— Самоубийца? — спросила Вильма.

— Пропойца, — сказал Райнор, крутя искусственными пальцами деревянный шарик. — Три года назад упал и замёрз. Слабый, беззлобный, безвольный лентяй… Это не он мне сказал, просто чувствую. Без меня правильно ушёл, но я ещё сказал ему доброе слово. Благодарен ему очень.

— А ты их чувствуешь? — спросил мэтр Фогель. — Деревяшки?

— Деревяшки — нет, — сказал Райнор. — А кости — да. Как любое поднятое мясо. Как… как продолжение… как… не знаю, как описать.

Некроманты, даже Вильма, покивали понимающе. А вот мэтр Фогель как-то странно задумался. И ровно ничего тогда не сказал, дал нам обкатывать нашу новую диковинку.

— Это в балагане показывать — даже круче, чем жрать ногами, как подумаешь! — ржал Райнор и пытался писать, держа перо искусственной рукой. Перо выскальзывало, он морщил нос. — С непривычки. Ещё научусь. Забавно!

Наигрались мы от души.

А мэтр Фогель на следующий день пригласил к нам в каземат маршала. И, что показательно, мессир Лиэр пришёл.