Костер и Саламандра. Книга первая

— Ну что ты! — улыбнулась Вильма. — У меня совсем нет вкуса к таким вещам. Когда ты не вылезала из подземелий сутками, я пригласила на завтрак леди Морану Златолесскую.

Я присвистнула — Тяпка удивилась.

— Морану из салона «Счастливый союз»?! — спросила я поражённо. — Которая шьёт на заказ шикарные шмотки для аристократов на свадьбу? Ты шутишь…

Виллемина, улыбаясь, покачала головой:

— И не думаю. Я угостила её корзиночками с заварным кремом и кавойе со сливками, предложила кусочек нашей сметы на переобмундирование армии — и попросила создать эскиз такой военной формы, чтобы юноше не стыдно было идти с барышней в храм прямо с парада.

— Ты сущая демоница! — выдохнула я.

Вильма явно наслаждалась эффектом.

— Я — демоница. А наши мужчины будут одеты в форму, сшитую по лекалам самой Мораны. И я велела Броуку рассказать об этом газетёрам. Самая храбрая и модная армия на всём северном континенте.

— Сильно, — одобрила я. — Так точно никто не мяукнет.

— Конечно, — сказала Виллемина, — качество ткани и мелких деталей будет отличаться. Рядовой пехотный Жеан или простой матрос Обри такими лучезарными не будут, у нас не так много денег. Но и им будет красиво, тепло и удобно, об этом мы позаботились. Да чему ты удивляешься, ты ведь уже видела на Лиэре…

— Маршалу Бог велел выглядеть грозно, — сказала я. — Но я точно не думала, что ты так легко заставишь этих франтов из гвардии переодеться и не роптать. Или офицеров: мне казалось, что они будут стоять насмерть.

— О! — хихикнула Вильма. — Офицеры теперь ещё прекраснее. Мы с Мораной придумали вышитые нарукавные нашивки для офицеров разных родов войск. Волк — для пехоты, сокол — для кавалерии, лис — для разведки, бобр — для инженерных войск, бык — для моторизированных, артиллеристам — огнедышащий дракон, гвардии — королевская гончая, ты заметила? — а флоту — акула, золотая, серебряная и бронзовая, по рангам. Им страшно понравилось. Броук рассказывал, что они даже поменяли эмблемы офицерских клубов.

— Вильма, ты меня снова поражаешь, — сказала я. — Как это пришло тебе в голову?

Вильма махнула рукой:

— Эгмонд обучался в королевском кадетском корпусе, вышел в чине поручика гвардии. И как-то в развесёлом настроении рассказывал при мне приятелям, что у них на курсе был тайный союз гончих псов короны. Это считалось страшно крутым — и они даже заказывали себе личные печатки с мордой гончей и девизом «Верен до смерти». Мужчины страшно любят всякие героические символы. Я подумала, что грех такое не использовать.

Мы шли по парадным залам — и нас приветствовали какие-то совершенно не те люди. Молодые офицеры в новой форме, штатские господа с неглупыми лицами, девушки с синими бантами фрейлинского шифра — я их точно раньше не видела. Никаких сальных морд, никаких надменных взглядов: они все были искренне рады видеть мою Вильму и даже на меня не косились с неприязнью. Сплошь приличные люди!

— Кажется, — сказала я, — мы просидели в подвале всё на свете. Куда делся гадюшник?

— Да, в общем, никуда, — улыбнулась моя хитрющая королева. — Уползли только самые жирные гадюки, Карла. Свита Леноры после её похорон не посещает Дворец, свита Эгмонда, как ты понимаешь, тоже. Не обольщайся: они расползлись шипеть по своим норам — и теперь будут накапливать яд, даже не сомневаюсь в этом. Многие перелесцы после похорон вернулись домой: тётушка Минаринда, Элай Заболотский, герцог Лунных Полей, дядюшка Никс, герцог Белохолмья… Не могу сказать, чтобы это мне нравилось.

— Почему? — удивилась я. — Ведь они — наши враги, вот пусть и валят в своё Перелесье на лёгком катере! То-то во Дворце легче дышится!

— Мне было спокойнее, когда они крутились на глазах, — сказала Вильма. — При дворе они болтали, это слышали нужные люди, а что эти типы замышляют сейчас — мы не знаем. Меня радует, что хоть дипломаты ещё живут в Столице… надеюсь, Рандольф не собирается на нас нападать в ближайшее время. Но наше посольство не слишком-то привечают при том дворе — и болтают очень нехорошие вещи.

— О тебе? — спросила я. Мне стало очень тревожно.

— Да, — Вильма грустно улыбнулась. — Коронованные не вышивают. Но это ещё полбеды. Я ведь принцесса Междугорская, варварка, еретичка, чужая здесь всем, кому только можно: и Прибережному двору, и Перелесскому двору. Может, и ведьма. Даже наверное ведьма: я же потомок Дольфа Некроманта по прямой линии. Это сейчас всё Перелесье обсуждает — и очень многие, очень многие наши, Карла. Поэтому я подлизываюсь к армии: еретичка, чужачка и ведьма должна ведь опираться на штыки, правда?

— Кромешно звучит! — охнула я.

— Но это правда, милая Карла, — Вильма вздохнула. — Ко мне приезжает Хальгар, он всё ещё признателен нам за спасение, а Орстен ни разу не нанёс визит. Это почти невежливо, ведь его отец — видный член Малого Совета. В столице масса групп и группочек аристократов, которые болтают всякое… Я так рада, что ты освободилась, Карла! Я не хотела мешать вашим изысканиям, они важные, но меня так и тянуло тебя отвлечь, потому что с тобой я могу быть слабой девочкой…

— Надо было сказать мне раньше, — попыталась вставить я.