Костер на снегу

Некоторое время Натали украдкой разглядывала Кейна, пытаясь разгадать эту загадку, и наконец решила, что знает ответ. Этот человек имел свою собственную систему ценностей, свой личный свод норм и правил, в соответствии с которым не было ничего предосудительного в том, чтобы соблазнить невесту лорда Блэкмора. Иное дело племянница полковника Шелби Саттона, соратника и друга!

Натали усмехнулась. Ее не обмануло предчувствие, что самый забавный момент вечера еще наступит. Вот он и наступил. Она томным жестом поднесла руку к застежке, что скрепляла ротонду на шее.

— Кейн, ты не мог бы мне помочь?

Он отвернулся от окна и уставился на нее с откровенным недоумением.

— Здесь не настолько тепло, чтобы оставаться без верхней одежды, — резонно заметил он.

— Как это не настолько? Я умираю от жары!

Расстегнув застежку, Натали повела плечами, сбрасывая ротонду, и едва удержалась от смеха, заметив, как неохотно Кейн протянул руку к подбитому мехом одеянию. Приподнимаясь, она намеренно изогнулась, чтобы подчеркнуть все округлости тела. Кейн стиснул зубы. Взгляд его упал на ее грудь, и Кейн сразу отвернулся. Ротонду он выхватил из-под Натали так резко, что, будь окошко открыто, она вылетела бы прямо туда. Поняв это, он судорожно скомкал ее на коленях;

— Брось на другое сиденье, — посоветовала Натали со смешком. — Или ты предпочитаешь держать ее до самого Клауд-Уэста?

Кейн начал складывать ротонду и погрузился в это занятие целиком, чем еще больше насмешил Натали. Однако процесс нельзя было растягивать до бесконечности, и в конце концов пришлось отложить аккуратно сложенную ротонду.

— Ты так любезен!

И Натали положила руку Кейну на локоть. Он вздрогнул.

— Ты простудишься.

— Ну так не давай мне замерзнуть!

Она многозначительно сжала его локоть. Кейн отвел ее руку, мягко, но решительно. Он явно разрывался между противоречивыми желаниями, и это его раздражало. Всеми силами стараясь не смотреть на декольте, он не мог этого избежать.

— Прекрати флиртовать со мной! — сказал он наконец. — Тебе это не идет. Это нелепо.

— Нелепо флиртовать? С каких это пор? — Не обращая внимания на хмурый взгляд Кейна, Натали придвинулась ближе, провела пальцем по контуру лацкана до горячей кожи на шее. — Я знаю, почему ты так говоришь, Кейн… Ты боишься, что…

— Черт возьми, прекрати это!

Но вместо того чтобы прекратить, Натали потянулась к его уху губами и прошептала вкрадчивым голосом:

— Капитан, вы ругаетесь как сапожник. Нехорошо чертыхаться в присутствии леди.

— Где ты видишь леди?

— Вот и хорошо, что здесь нет ни одной… — ворковала Натали. — Зачем капитану, герою войны и вообще настоящему мужчине какая-то леди? Леди хлопается в обморок, стоит только посильнее ее прижать! Такому, как вы, нужна женщина из плоти и крови!

— Хватит, иначе!..

— Иначе что, капитан? Вы перекинете меня через колено и отшлепаете? Пожалуетесь на меня дяде-полковнику?

Ей удалось рассердить его, это было очевидно. Глаза у Кейна стали как два узких стальных клинка, черты лица обострились.

— Признайся, — продолжала она, — ты хочешь меня и боишься, что не совладаешь с собой…

— Я уже не хочу тебя, — отчеканил он ледяным тоном. — Это в прошлом!

— Нет, хочешь! Хочешь! Ты всегда будешь желать меня, до скончания своих дней!

— Ха-ха-ха! Очень смешно! Я не хочу тебя, и дело с концом!

— А вот я сейчас докажу, что хочешь…

Натали взялась за узел галстука, намереваясь его распустить. Пальцы Кейна сомкнулись на ее руке с такой силой, что едва не сломали ее.

— Какого дьявола тебе нужно?!

— Чтобы ты отпустил мою руку и перестал сердиться. Если ты и в самом деле ко мне равнодушен, это не составит труда.

После короткого колебания Кейн разжал пальцы. Лицо его было суровым и решительным.

— Ты напрасно затеяла свою игру. Я на нее не поддамся.

— Конечно, конечно… но ты ведь позволишь мне немного поиграть?

Натали еще ближе придвинулась по упругому сиденью, чтобы удобнее было развязывать галстук. Кейн больше не мешал ей, он сидел, будто окаменев. Взгляд его был не более выразителен, чем у фарфоровой куклы. Отбросив концы галстука ему на плечи, Натали расстегнула верхнюю пуговку рубашки. Кейн не шевельнулся. Тогда с ловкостью, поразительной для затянутых в скользящий шелк пальцев, она начала расстегивать пуговицу за пуговицей, до самого пояса брюк. Когда полы рубашки раздвинулись, взгляду Натали открылись едва колеблемая сдерживаемым дыханием грудь и завитки черных волос, что так часто виделись ей в одиноких грезах. Она замерла.

— Ну и что же дальше? — осведомился Кейн. Натали подняла глаза и встретила взгляд, выражавший холодную насмешку. Она поощрительным движением облизнула губы. Никакой реакции.

— Интересно, что ты предпримешь теперь, когда я уже наполовину раздет и все-таки не собираюсь на тебя набрасываться?

— Наполовину — слишком мало.

Алкоголь, бродивши ив крови, побуждал ее к поступкам, совершенно невообразимым в трезвом, обычном состоянии. Натали чувствовала себя хозяйкой положения: как племянница фронтового друга, она была в полной безопасности и могла шалить, как ей только вздумается.