Костер в ночи

Письмо словно бабочка: дрожью крылаедва прикоснувшись, исчезнет в полете,оставив дыханье пленительной плоти,и липы в цвету, и шелков, и тепла.Осыплется с пальцев дрожание строкпыльцою цветочной, и в это мгновеньеслова из письма улетят, как виденье.И вянет письмо, как поблекший цветок.

Наши воспоминания

Как в толще дерева, воспоминаньякругами ширятся в теснинах плоти.Как воду из колодца, достаете

виденья эти, спящие в тумане.Но сердце глубину колодца чует.Там прошлое живет, не убывая.Воспоминанья, как вода живая,виденьем затонувшим нас врачуют.Уют забытых комнат в нас таится,спят города, и мрак живет ненастныйи опочивших дорогие лица.Во тьме сияет круг колодца ясный.Видения на зов печали властнойвзмывают, как встревоженная птица.

С сербскохорватского

Стеван Раичкович (р. 1923)

За униженье наших рук пустых…

За униженье наших рук пустых,Что к свету тянутся и ждать не в силах,Дай нам слова прозрачней смол густых,Слова, что кровью заструятся в жилах.И это слово страшное найди,В глубинах плоти спящее безвестно, —О нем напоминает гул в груди,Как звон непролитой слезы небесной.Найди слова, имеющие плотьИ сердце беззаветное, живоеДля всех, кому тоски не побороть,

Для всех, кто смолк с поникшей головою.Найди слова прямее тополей.Пустые руки наши пожалей.

Спящие

Тихо иди — ночью улице спится.Не разбуди этой сказочной глуби.Кто ж виноват,Если в груди твоей прячется птица?Только притронься рукою —Слышишь, стучит, словно дятел   в дуплистом дубе.Улица спит, погруженная в зыбкую дымку.Люди во сне — как растения под водою.

Кто ж виноват,Если тайком натянул ты струну-невидимкуДля одного небывалого звука,Чтобы в сердца он проник силою молодою?Тихо пройди — ночью улице спится.Не разбуди и во мраке исчезни.Кто ж виноват,Если в груди твоей прячется птица?Может быть, спящие бродят неслышноВ том же краю, где твоя рождается песня.

С литовского

Саломея Нерис (1904–1945)

Эгле, королева ужей

Эгле дает слово