Косые тени далекой земли

– И для этого, по-твоему, и нужен ГАЛ – чтобы за спиной закона похоронить ЭТА?

– Да. Я прекрасно понимаю, что было бы лучше, если бы ГАЛ вообще не существовал. Но пока ЭТА не откажется от терактов, необходима организация, которая могла бы им противостоять. ЭТА финансирует свою организацию, вынуждая наиболее значительные предприятия и предпринимателей платить так называемый «революционный налог». Если физически не ограничить угрозу, которую ЭТА представляет для компаний, количество предприятий, которые платят им деньги, будет только расти. Попробуйте проведите опрос и сразу поймете мою правоту.

Клементе покачал головой.

– Те, кто расправляется с террористами без суда и следствия, ничем не отличаются от самих террористов. Для Испании, которая сейчас стремится войти в содружество передовых стран Европы, подобные действия равны самоубийству. Это возврат к Средневековью с его инквизицией. Надеюсь, ты и сам это понимаешь.

– Если не искоренить ЭТА до вступления в ЕС, Испания никогда по-настоящему не станет членом Европейского Содружества. И ГАЛ существует для того, чтобы претворить это в жизнь. И не только я так считаю. Все разумные люди Министерства внутренних дел, кто в большей, кто в меньшей степени, одобряют действия ГАЛ.

– Но не Фелипе, – отрезал Клементе.

Фелипе Гонсалес. Услышав имя премьер-министра, Риэ сжала руки в кулаки. Лицо Кадзама тоже напряглось, что было на него непохоже.

В голосе Клементе звучала такая сила, что Барбонтин отпрянул назад.

– Решение организовать Специальный антитеррористический отдел расследований принял сам Фелипе. Я подчиняюсь непосредственно ему. Мне прекрасно известно, что реакционеры из Министерства внутренних дел выступают против взятого Фелипе курса на мирные переговоры с ЭТА и стараются любым способом подорвать его положение. Но я уверен, что он, защищая демократию, ни перед чем не отступит. И я не отступлю. Так и передай своим твердолобым приятелям из министерства.

Барбонтин расправил плечи, стараясь выглядеть внушительнее.

– Позвольте заметить, майор, что авторитет Фелипе Гонсалеса как премьер-министра в последнее время значительно упал. Неоспоримое тому доказательство – данные последнего опроса общественного мнения. В правящем слое мы наблюдаем полное моральное разложение. Экономические реформы проваливаются, чиновники злоупотребляют властью, всюду взятки – положение похуже, чем во времена Франко. Даже выдвинувшая кандидатуру Фелипе партия теперь от него отступилась. Я сильно сомневаюсь в том, что у него осталось достаточно влияния, чтобы воспрепятствовать Министерству внутренних дел.

Лицо Клементе побагровело.

– Сдержать реакционеров и предотвратить возвращение к режиму Франко – долг не только одного Фелипе. Это долг каждого гражданина Испании. А тебя не возмущает, что Министерство внутренних дел, на которое возложена обязанность защищать народ, попустительствует такой противозаконной организации, как ГАЛ? Я борюсь против ЭТА, но вместе с тем и против ГАЛ. И в этом смысле – против Министерства внутренних дел.

Риэ с трепетом слушала их ожесточенный спор. Кадзама тоже следил за происходящим затаив дыхание.

И Риэ, и Кадзама были в Испании иностранцами и вмешиваться в беседу Клементе и Барбонтина не решались.

Но больше всего потрясло их то, что Барбонтин оказался агентом ГАЛ.

Значит, все его слова, все его поступки были притворством, отвлекающими ходами, чтобы скрыть истинное лицо.

Барбонтин неоднократно намекал на то, что между Клементе и бульварным газетчиком Понсе, а также Ассоциацией отставных солдат-наемников существовала какая-то связь. Таким образом он хотел внушить им, что это именно Клементе, а не он, секретный агент ГАЛ.

Барбонтин неторопливо встал:

– Ну, майор, я вижу, договориться мы с вами не сумели. С сегодняшнего дня я отказываюсь от места в антитеррористическом отделе и возвращаюсь к работе в национальной полиции. Если вы намерены наказать меня, я попрошу вас действовать через Министерство внутренних дел. Правда, лично я не думаю, что у вас там дело пойдет гладко.

С этими словами Барбонтин, не оглядываясь, покинул писо.

Клементе невозмутимо достал сигарету и аккуратно вставил ее в мундштук. Выражение его лица при этом было такое, будто в данную минуту это была его главнейшая задача.

Риэ встала и открыла окно, выходившее на улицу Принсипе.

Дождь прекратился, но ветер дул с прежней силой. Облака были все еще плотные, грозя в любую минуту снова пролиться дождем.

Она взглянула вниз на дорогу и увидела Барбонтина, удалявшегося в сторону площади Каналехас.

Вздохнув, она закрыла окно и вернулась к своему месту на диване.

Клементе выдохнул облачко дыма и проговорил:

– Вы мне лучше вот что скажите: это правда, что Маталон заинтересовался поисками золотых слитков?

Кадзама кивнул:

– Рюмон-сан говорил, что да. Если судить по поведению Маталона, пожалуй, так оно и есть.

– Мне и самому приходилось слышать про золотые слитки Орлова, но чтобы часть их была спрятана на испанской земле… В это что-то не верится.

Кадзама заерзал на стуле и мельком взглянул на Риэ.