Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945

«С конца сентября и до конца ноября 1944 года мы были дислоцированы на Эзеле (Сааремаа. — Ред.). Вся наша дивизия 2 октября 1944 года была переправлена на транспорте „Изар“ из Риги на Эзель. Перед посадкой нам было сказано: „Вам надо будет удерживать Эзель до тех пор, пока из Риги не будут эвакуированы все гражданские лица и части вермахта“.

В среду 4 октября на небольших бронетранспортерах нас перевезли с транспорта „Изар“ к Аренсбургу (Курессааре). Оттуда мы пешим маршем добрались до позиций нашего батальона.

Одновременно с высадкой русского десанта на Эзель 6 октября начался обстрел наших позиций русской артиллерией. Наши орудия тоже отвечали огнем. Как связной, я бегом направился на КП дивизии, чтобы находиться в распоряжении нашего командира, генерал-майора Иоахима-Фридриха Ланга. По дороге на КП меня задержал генерал-лейтенант Ширмер. Он сказал мне: „Ты куда несешься, малый? Там же линия фронта!“

В этот момент русские снова открыли огонь. Я тут же бросился в укрытие и свалил генерала на землю. Его адъютант рухнул прямо на генерала. Осколок снаряда попал в адъютанта и убил его на месте вместо генерала Ширмера. Мы оттащили погибшего в сторону, генерал Ширмер продолжил свой путь к линии фронта, а я побежал на КП дивизии. Весь следующий день прошел в непрекращающихся атаках русских. 7 октября они проломили нашу оборону, и ночью нам пришлось отойти на 10 километров. На этом новом рубеже нам пришлось в ночь на 10 октября вступить в рукопашную схватку с подошедшими русскими подразделениями. Два орудия с тягачами попали к ним в руки.

Когда к уже высадившимся русским частям подошло подкрепление, нам пришлось после ожесточенного ночного боя продолжить отступление. Только с оставшимся у нас легким стрелковым оружием мы продирались сквозь густой лес километров пятнадцать.

10 октября бои при отступлении продолжились. Подразделения вражеских танков то и дело обстреливали нас. Некоторые из них, которые слишком близко приблизились к нашим окопам, пытаясь прорваться через наши ряды, были расстреляны и подорваны минами. Пришлось подорвать и бронетранспортер моего друга Глазера, поскольку у него вышел из строя мотор. Лишь только поспешное отступление спасло нас от русского плена.

После того как, сменив позиции, мы укрепились в южной части острова (на полуострове Сырве. — Ред.), ранним утром 12 октября русские высадили десант на нашем участке обороны. Передовые посты своевременно предупредили нас о приближении врага. С оружием на изготовку мы заняли свои места в окопах, внимательно следя каждый за своим сектором обстрела. Бесшумно появившиеся из серого предрассветного тумана фигуры не застали нас врасплох. Когда они, держась широким фронтом, приблизились к нам метров на восемьдесят, мы по приказу открыли огонь.

Загрохотал крупнокалиберный пулемет, залаял наш единственный миномет, захлопали карабины. Когда враги подошли к нашим траншеям метров на сорок, в них полетели ручные гранаты. Последние из нападавших рухнули на землю. Атака была отбита, враги не дошли до нас метров тридцать.

На следующее утро враг снова предпринял атаку силами двух батальонов. И снова наши пули косили их. Ночью на нейтральной полосе с помощью дистанционных взрывателей мы привели в действие заложенные при отступлении фугасы. Огонь их взрывов освещал леденящую душу картину: искромсанные тела русских взлетали в воздух. Но выбор был невелик: либо погибнем мы, либо неприятель! Тем не менее, когда мы в субботу 14 октября оттягивались на юг полуострова, вместе с нами двигались и 220 военнопленных.

Здесь, в полузатопленном порту, мы соединились с остатками другого батальона. Русские попытались выкурить нас отсюда продолжительным артобстрелом, свою лепту в который внесли и их минометы, а 17 октября на наши позиции обрушился огонь их танков и реактивных минометов, которые мы прозвали „сталинскими оргáнами“, а русские — „катюшами“. Два оставшихся у нас орудия, в свою очередь, отвечали им огнем и при этом подбили шесть или семь русских танков.

Следующей ночью мы предприняли срочную переброску на косу Леу. Туда же перебрался и КП дивизии. Здесь мы узнали, что штаб нашей дивизии вместе с отдельными подразделениями уже накануне был отправлен в Виндаву (Вентспилс. — Ред.). Их место заняли солдаты 12-й авиаполевой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Готфрида Вебера. Они тут же включились в ожесточенное сражение за полуостров Сворбе (Сырве. — Ред.). Мы, ставшие теперь 386-м стрелковым полком, подчиненным полковнику Ройтеру, сражались с ними плечом к плечу. Полковник с 27 августа уже был кавалером Рыцарского креста.

Когда наводчик одного из двух оставшихся у нас противотанковых орудий был ранен, я встал на его место и вел огонь из орудия до конца сражения, причем нашему расчету удалось подбить несколько вражеских танков и подавить крупнокалиберный пулемет. Вскоре после этого мне было приказано явиться на КП роты. Там генерал-лейтенант Ширмер вручил мне и трем моим однополчанам Железные кресты 1-го класса. В этом бою решающую помощь оказали нам своими орудиями главного калибра корабли кригсмарине (военного флота). Когда русские бросили в атаку свои танки, они открыли заградительный огонь, причем этим огнем управляли наземные корректировщики. Мы видели на морской глади силуэты наших тяжелых кораблей. Когда они вели огонь, их залпы и отдельные выстрелы сливались в сплошную огненную стену.

Не представляю себе, как бы мы устояли без их помощи».