Котовский

— Нет, не председатель. В данный момент по крайней мере. Ты отдыхающий. Вот ты кто.

— Но как ты думаешь, ничего не случится, если я съезжу в Николаев, сделаю проверку военсовхоза и вернусь?

После слабых попыток удержать его Ольга Петровна сдалась, только настаивала, чтобы он хотя бы не задерживался долго.

А там в Чебанку приехали из Одессы кинооператоры и постановщики картины, в которой, согласно сценарию, должны были сниматься Котовский и вся его бригада. Они устроили форменное совещание, спорили, на ходу сочиняли, консультировались, говорили слова «кадр»… «наплыв»… «массовочка»… и утомили Котовского ужасно.

Как везде и всюду, за короткий срок у Котовского завелись закадычные друзья и приятели — подростки со всей округи. Они оказались надежными союзниками Ольги Петровны, потому что частенько срывали занятия Григория Ивановича, появляясь гурьбой и дружным хором упрашивая дядю Котовского отправиться куда-то в экскурсию, о чем он давал обещание, если только не сам же и затеял эту прогулку.

— Капитулирую! — кричал, поднимая вверх руки, Котовский. Смеясь, захлопывал книгу, убирал в стол конспекты, выписки, наброски, и они уходили в степь охотиться на змей.

— Вот спасибо ребятишкам! — радовалась Ольга Петровна. — Одна такая прогулка принесет больше здоровья, чем десять длинных рассуждений директора совхоза об азотистых удобрениях, хотя Григорий Иванович и уверяет, что эти беседы действуют на него, как снотворное, следовательно, полезны.

Котовскому продлили отпуск, но он решил, что довольно. В военных кругах упорно ходили слухи, что Котовского куда-то выдвигают, что Котовского очень ценит Фрунзе и, кажется, намеревается сделать его не то своим помощником, не то назначить заправлять бронетанковыми силами Красной Армии. Во всяком случае, дел накапливалось все больше, а нетерпение Котовского все росло. И в Москве надо было побывать, и о корпусе соскучился и в Ободовку обещал съездить.

И еще одно обстоятельство заставляло Котовского торопиться: Ольга Петровна скоро должна родить, и нужно заблаговременно приготовиться к появлению на свет сына или дочери.

Назначили отъезд на утро шестого августа, с тем чтобы в Одессе сразу же сесть в поезд. Котовский повеселел, все время говорил о своих планах, о новых проектах и намерениях. Мысленно он был уже там — в гуще дел, на самой быстрине полноводной жизни.

Вызвали «оппель» — у Котовского была своя машина, ее подарило ему правительство. Шофер прикатил из Одессы немедленно, пятого же числа, и зачем-то привез Майорчика-Зайдера.

— Прямо навязался, — оправдывался шофер.

Этого субъекта — Майорчика — вообще-то не выносили у Котовских. А после всего, что рассказал Белоусов, особенно.

Пятого августа Котовского пригласили пионеры Лузановского пионерского лагеря на костер. Он рассказал им о Матюхинской операции, рассказывая, сам заново пережил все и, конечно, устал.

— Вот какие на свете бывают истории! — закончил он свое повествование. — А вы, ребята, запомните мой рассказ. Возможно, что в ваше время матюхины уже переведутся, но матюхины живучи, не в той, так в другой личине явятся. Ребята, мы в Чебанке дружной компанией ходим охотиться на змей, и я научил совхозовских ваших сверстников обезвреживать этих гадин. От всей души желаю вам, чтобы вашу цветущую жизнь не омрачали никакие тучи. Но на всякий случай — кто знает, как все сложится? — на всякий случай возьмите за правило: змеиное жало с корнем вырывать. Делайте это решительно, но не сосредоточивая на этом внимание. Жить надо не для ненависти — для любви. Эх, ребята! Ведь у вас все впереди! И каких чудес вы только не насмотритесь, ведь вы живете в замечательное время! Только чур — не робеть, пионеры! Дерзайте! Вперед! Есть хорошая поговорка: многие умеют храбро умирать, но немногие умеют храбро жить!

Пробыл у пионеров Котовский долго, вернулся поздно. Тут бы ему и отдохнуть, но в совхозе и доме отдыха затеяли проводы, причем с ужином, тостами и речами…

5

Пока Котовский был в Лузановке у пионеров, Ольга Петровна укладывала вещи. А тут этот назойливый, какой-то липкий Майорчик! Он очень много говорил, предлагал Ольге Петровне остановиться у него, когда будут в Одессе. С какой стати остановиться? И с какой стати у него?

Ольга Петровна даже не удостоила его ответом. Тоже, объявился друг-приятель! «Остановиться у него»! Вон до чего договорился! Сроду у него не бывали, да и его-то отвадить следовало!

Зайдер не обиделся, когда Ольга Петровна бесцеремонно выпроводила его. Но он не ушел, лишь вышел на крыльцо. Слышен был его неприятный визгливый голос. Он уже болтал с шофером, над чем-то раскатисто хохотал и напевал дурацкую блатную песенку, подражая воровской манере: коверкая слова, пришепетывая и завывая.

Завтра я эдэну мэйку гэлубую,Завтра я эдэну брэки клеш…Д-две пути-дэроги, вэб-бирай лэбую,Эт тэрьмы дэлеко н-не уйдешь!