Читаем Котовский полностью

Поведение Зайдера было необычно. Он прислушивался, стоя у двери, и бормотал:

— Благодетельница… Мать обездоленных… Они разорвут меня! Разорвут!..

На веранде послышался говор, топот ног. Майорчик взвизгнул, как подстреленный заяц, и выпрыгнул в окно.

— Убийца! — закричала Ольга Петровна, пораженная осенившей ее догадкой.

У нее только хватило сил показать на окно вошедшим людям.

— Не уйдет! — прошептал Сережа.

Через минуту послышалось конское ржание, а затем цокот копыт. Погоня была отправлена по всем направлениям. Скоро привели и Зайдера. Его нашли шагающим по дороге к Одессе.

Его вели, а вокруг слышались проклятия, и чей-то надсадный голос призывал:

— Будьте благоразумны! Граждане! Он ответит! Будьте благоразумны! Передадим его в руки правосудия!

Прибыл секретарь обкома, приехали следователи. Зайдер плел новую историю: будто бы Котовский выхватил у него, Зайдера, револьвер, ударил им Зайдера и потом застрелился…

— Где ударил? По какому месту? — спросил следователь. — Ведь удар револьвера оставил бы след…

Судебной экспертизой и эта версия была отвергнута.

С каждым днем всплывали новые доказательства виновности Зайдера. Пришли незнакомые женщины к следователю и рассказали, что они живут в Одессе и видели, как Зайдер в своем саду тренировался в стрельбе по цели.

— Каждый день как на службу выходил! — сказала одна.

Вторая добавила:

— Нарисовал на заборе человека во весь рост. Выстрелит и смотрит, где отметина. Мы еще говорили: «Смотрите, Майорчик в охотники записался». А он вон куда целил!

Было еще утро, а уже вся Одесса знала о свершившемся злодеянии: дурные вести быстроноги. Город оделся в траур. С балконов свешивались траурные ленты, на фонарях появились флаги с траурной каймой. И уже шли по дороге в Чебанку через Пересыпь встревоженные толпы народа.

— Убит! Убит! — передавалось из уст в уста.

Тело Котовского перевезено в медицинский институт и бальзамировано. К зданию института идут со знаменами части одесского гарнизона. Молча, в глубоком раздумье, шагают рабочие делегации. Прибыли пионеры из Лузановки, приехали коммунары из Ободовки с венками, сплетенными из колосьев. Приехали представители корпуса, Криворучко, Белоусов. Прибыла делегация Реввоенсовета во главе со старым соратником Котовского — Семеном Михайловичем Буденным.

7

Михаил Васильевич Фрунзе не мог приехать на похороны. В июле он попал в две автомобильные катастрофы, после чего его самочувствие резко ухудшилось, боли теперь уже не отпускали, между врачами шел спор, делать ли операцию немедленно или повременить. А тут пришло это сообщение, как громом поразившее Фрунзе.

Софья Алексеевна испугалась, увидев лицо Михаила Васильевича, когда он повесил телефонную трубку.

— Что? — спросила она коротко, готовая принять и разделить с ним любой удар, любую страшную весть.

— Котовский убит. Только что пришло сообщение. Надо идти.

— Что ты! Куда ты пойдешь? Врачи что сказали?

— Тогда вызови стенографистку.

— Как он убит? Несчастный случай?

— Война. Как убивают на войне?.. Политическое убийство.

Софья Алексеевна ничего не поняла из такого объяснения, однако не решилась настаивать на более подробном рассказе. Стенографистку вызвали. Фрунзе ушел с ней в кабинет и плотно закрыл за собой двери.

Софья Алексеевна прислушивалась к голосу мужа, то громче, то тише звучавшему за стеной. Дети присмирели. За последние дни редко раздается в доме смех. Стали часто наведываться врачи, профессионально бодрые, профессионально шутливые, но не приносящие веселья.

— Нуте-ка! — приговаривал один из них, всегда надушенный, всегда благовоспитанный от пят до холеной бороды. — Молодцом! Сегодня мы молодцом! — неизменно здоровался он с пациентом.

Молоденькая застенчивая стенографистка Ниночка поместилась за предназначенным для нее столиком и стала аккуратно раскладывать остро отточенные карандашики, озабоченно поглядывая на Фрунзе, который сегодня не сказал, как обычно, приветливых слов, а только поздоровался и поблагодарил за то, что пришла так быстро. Ниночка видела, что он расстроен, но чем? Текст, видимо, будет не из веселых.

Но Фрунзе понял ее вопросительные взгляды и подумал, что ведь это не автомат для записи человеческой речи, а человек, хороший советский человек, милая старательная девушка.

— Мы составим, Ниночка, — пояснил он мягко, — очень печальное письмо. Убит Котовский…

— Григорий Иванович?! — взметнулась Ниночка. — Боже мой! Я его видела и отлично помню. Такой здоровяк. Большой такой… Красивый…

Фрунзе прохаживался по кабинету, обдумывая, что будет диктовать. Ниночка приумолкла и приготовилась стенографировать. Она раскаивалась, что сказала больше, чем полагалось бы в служебное время. Никто ее не спрашивал, какая наружность была у товарища Котовского и был ли он красив.

— Это, Ниночка, пойдет телеграммой. В адрес Второго кавалерийского корпуса.

И Фрунзе, помолчав, снова заговорил, но сделал знак, что еще не начал диктовать:

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека Лениздата

Котовский
Котовский

Роман «Котовский» написан Борисом Четвериковым в послевоенный период (1957–1964). Большой многолетний труд писателя посвящен человеку, чьи дела легендарны, а имя бессмертно. Автор ведет повествование от раннего детства до последних минут жизни Григория Ивановича Котовского. В первой книге писатель показывает, как формировалось сознание Котовского — мальчика, подростка, юноши, который в силу жизненных условий задумывается над тем, почему в мире есть богатые и бедные, добро и зло. Не сразу пришел Котовский к пониманию идей социализма, к осознанной борьбе со старым миром. Рассказывая об этом, писатель создает образ борца-коммуниста. Перед читателем встает могучая фигура бесстрашного и талантливого командира, вышедшего из народа и отдавшего ему всего себя. Вторая книга романа «Котовский» — «Эстафета жизни» завершает дилогию о бессмертном комбриге. Она рассказывает о жизни и деятельности Г. И. Котовского в период 1921–1925 гг., о его дружбе с М.В.Фрунзе.Роман как-то особенно полюбился читателю. Б. Четвериков выпустил дилогию, объединив в один том.

Борис Дмитриевич Четвериков

Биографии и Мемуары

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы