Коварная Барбара

— Но она же тебя знает, это более чем очевидно. Ты видел ее и осязал. А Норма? Здесь тебя уже не оправдает никакая амнезия. Похоже, она твоя любовница. Нет, не объясняй мне эту историю с омелой еще раз! Ты мне начнешь рассказывать «Тысячу и одну ночь». Что ты хочешь на ужин? Яйца всмятку и кофе с молоком?

— Бифштекс с жареной картошкой и яичницу с ветчиной. Все вместе.

— Мишель сказал, что ты должен соблюдать диету. Помимо того, что он твой кузен, он еще выдающийся врач.

— Сейчас решаю я.

Пока она готовила ужин, я вышел через заднюю дверь и спустился к себе в гараж. Соланж поинтересовалась, что я хочу там обнаружить после трех недель отсутствия? В гараже стояла моя любимая подружка, неизменная спутница по субботам и воскресеньям, когда я выезжаю за город, моя «симка».

Она была в лучшем состоянии, чем то, в котором я оставил ее. Вычищенная, опрятная, сверкающая, ни пыли, ни пятнышка.

— Иди на кухню, — послышался голос Соланж.

— Кто вымыл мою «симку»?

— Я. Кто же еще мог это сделать?

— Зачем ты это сделала, Анжела?

— Я же знала, как ты обрадуешься, увидев ее такой, когда вернешься.

Я заключил девушку в крепкие объятия. Она ловко выскользнула.

— Ты болен, у тебя потеря памяти, слабость, и... Ты знаешь, что я хочу сказать, принимая во внимание твою амнезию.

Ужин состоял из бифштекса с картошкой, яиц и ветчины. Когда потом я ушел в свою просторную спальню и снял рубашку, вошедшая за мной Соланж вдруг дико закричала:

— Сим! Что это?

Я взглянул туда, куда смотрели ее широко открытые глаза. Моя грудь и спина были покрыты следами ударов, которые уже из синих переходили в желтые и черные. До сих пор я ничего не чувствовал, но когда я пальцами ощупал кровоподтеки, то ощутил скрытую боль.

— Ты, наверное, пережил какой-то кошмар, Сим. Почему ты ничего мне не сказал?

— Должно быть, это старые ушибы. Они не болели, пока я до них не дотронулся. А сейчас не спрашивай меня ни о чем, так как я все равно ничего не знаю.

Неизвестный мне детектив Брессон снова занял мои мысли. Были ли на его трупе следы ушибов? И не было ли все это классическим случаем типа: «Я ничего не помню, я плохо себя чувствую?..»

А вдруг мы с Брессоном поссорились и подрались? Конечно, нет, потому что его обнаружили мертвым в пустом дворе Денфер-Роше тремя днями раньше, прежде чем меня нашел этот мальчуган. Я осторожно скользнул пальцами по синякам. Соланж церемонным жестом протянула мне пижаму и тапочки. Себе она приготовила рядом кресло-кровать и сказала:

— Я буду дежурить у твоей постели, если ты хочешь.

— Да, мои кошмары надо охранять, — пошутил я.

— Спи, ковбой.

Мой мозг лихорадочно работал, я обдумывал все то, что сказал мне Мишель. Его вопросы были мне понятны. Но кто же так отделал мое тело, что оно походило на географическую карту? Кто убил сыщика и оставил его визитную карточку у меня в кармане? Кто эта Барбара? И где же я находился эти три недели?

Я пытался прогнать от себя мысль, что я — убийца Брессона. Здесь я был спокоен. Все знали меня как интеллигентного человека и добропорядочного гражданина. Я никогда не смог бы стать убийцей.

Почему убили Брессона? Как меня нашли? Или убил его я и не хотел, чтобы меня обнаружили? Сплошные загадки.

Необходимо все вспомнить. Быстро, немедленно... Все вспомнить. Вдруг я услышал громкий зуммер. Звон пропал, потом возник снова с тревожной силой. Я рывком приподнялся. Сердце сильно билось. Удары отдавались в голове. Соланж была уже на ногах и надевала тапочки.

— Симон... Я боюсь. Кто-то хочет войти.

Перезвон продолжал раздаваться по комнатам. Я отыскал длинную трость со свинцовым набалдашником и сжал ее в руке.

— Не спускайся, — прошептала она. — Вдруг у них оружие.

Я осторожно дрожащей рукой зажег бра у двери и услышал отдаленный звук шагов на дорожке в саду. Я бросился к окну и, отодвинув занавеску, увидел каких-то двух субъектов, которые перелезли через низкий бордюр и скрылись из поля зрения.

Когда тревога наконец улеглась, я услышал отъезжающий автомобиль. Спустившись вниз, где находился гараж, мастерская и зимний сад, я заметил, что дверь зимнего сада повреждена возле щеколды, отчего и сработала сигнализация. Трезвон, видимо, напугал преступников. Эта система тревоги была изобретена мной и четко сработала.

В центре Парижа, в спокойном квартале Ванв, на проспекте Вольтера расположились комфортабельные домики буржуа, окруженные красивыми садиками. Один из таких домиков и принадлежал мне. И вдруг такой шум и трезвон. Это наверняка оскорбило и возмутило бы моих покойных родителей. Может быть, и хорошо, что и я и Соланж — сироты.

Я поднялся наверх. Соланж была мертвенно-бледной, но голос ее прозвучал спокойно:

— Ну, что там?

— Все в порядке, просто в зимнем саду отлетел кусок стекла и сработала сигнализация. Ведь она у нас безотказная.

Но Соланж поняла, что так просто стекло не отлетело.

— Послушай, они наверняка знали, кто хозяин дома, в который хотели проникнуть.