Коварная ложь

Я поковырялся в тарелке с завтраком и отправил в рот свежую клубнику.

– Еще одно.

– Отлично.

– Оплати бонус вчерашнему эскорту.

– Что ты натворил в этот раз?

– Выгнал ее дожидаться утренний рейс на улице. Должно быть, она попала в шторм.

– Ты засранец.

– Ты все время это повторяешь.

Появился один из охранников и подхватил сумки Делайлы. Роско побежал за ней, когда она ушла, оставив меня в одной комнате с полупустой миской для воды, все еще стоящей на полу, и лужей рядом с ней.

Одиночество иногда казалось невыносимым. Не в том смысле, что мне нужен был кто-то рядом, а в том, что я не находил разницы между тем, чтобы стоять в пустой и переполненной комнатах. Все равно с каждым вдохом я чувствовал пустоту.

Опустив взгляд на телефон, я прочел сообщение Дурги.

Дурга: Ты бы выстрелил в руку лучшему другу за пять миллионов долларов?

Как всегда, я невольно задался вопросом, не читает ли Дурга мои мысли.

Бенкинерсофобия: У меня нет лучшего друга.

Дурга: Я удивлена этим фактом так же, как чирлидерша, за которой гонится мужчина с мачете на пятой минуте третьесортного фильма.

Я фыркнул, прежде чем набрать ответ, который, я знал, заставит ее рассмеяться.

Бенкинерсофобия: Сделал бы это за двадцать.

Дурга: За двадцать можно включить и расчлененку.

Копаясь в заметках на столе, я готовился к встрече с дизайнерами. Той, на которой я планировал лицом к лицу встретиться с Эмери Уинтроп, моей маленькой лгуньей, и попытаться сделать ее жизнь такой же невыносимой, какой она сделала мою.

Она напоминала мне крысу, которой я считал Роско, и хотя я не мог избавиться от нее, не разозлив своего брата, я бы с радостью запер ее в коробке, из которой она бы не смогла выбраться.

И может быть, всего лишь может быть, когда я узнаю, где скрывается Гидеон Уинтроп, я бы отпустил ее.

Справедливо.

Я стал причиной развала своей семьи, она – станет причиной падения своей.

Глава 17

Эмери

Утро после встречи с Нэшем стало Апокалипсисом. Никаких наводнений, полных мертвых морских обитателей. Никакой разверзшейся и поглотившей меня целиком земли. Это было бы слишком просто.

Бен склонился поцеловать меня, его нос уткнулся мне в затылок.

Он шептал банальщину.

– Поцелуй меня, Дурга, – когда он отстранился, это был не безликий аватар из социальной сети, у него появились черные как смоль волосы и жестокие карие глаза.

Нэш.

– Жалкое зрелище, – протянул он, проводя пальцами по моей ключице.

Я задыхалась.

Охваченная желанием.

Отчаявшаяся.

Жаждущая его.

Мокрая.

Он щелкнул меня по носу и фыркнул:

– Ты не кончишь раньше меня.

Нэш сидел на мне верхом, не утруждаясь тем, чтобы не придавить меня своим весом. Он вывалил член из джинсов и дрочил мне на грудь. Он был такой же, каким я его помнила: толстый, с двумя венками, по всей длине с каждой стороны, которые мне хотелось облизать.

Длинные струи спермы брызнули мне на лицо и грудь, и я кончила одновременно с ним, выкрикивая его имя так, будто оно принадлежало мне.

– Нэш! – Я кричала это так, будто мне снился кошмар.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей в гардеробной. Темно. Пусто. Я тяжело дышала. Никакого Нэша, только новое пятно на изодранных простынях между ног.

Голод поднял ураган в моем животе. Головокружение замутило взгляд, пока я пыталась заставить себя снова заснуть.

«Еще два часа до собрания. Ты можешь, Эм».

Еще два часа без еды. Может быть, на собрании подадут завтрак.

Мой план был в том, чтобы съесть крекеры, которые я украла на вечеринке, но Нэш забрал их вместе с моим кошельком. Иронично, учитывая то, что Нэш был человеком, который кормил меня, когда мать отказывалась давать мне деньги на обед.

– И вот так спаситель становится злодеем, – прошептала я в темноту комнаты.

Полароидный снимок звездного неба в моем бумажнике был единственной вещью, что напоминала мне об отце и заставляла думать о нем без ненависти.

Золотой тигр с обратной стороны должен был символизировать меня.

Воин.

Тот, кто выживет.

Боец, который никогда не сдается.

Но после множественных угроз, поступивших после «Уинтропского скандала», я злыми, жирными буквами написала внизу: «оседлай меня» – как напоминание о том, что тигр не был воином.

Тигр был оседлан.

Дионисом.

Дургой.

Дионис и Дурга были богами.

Они были воинами.

А тигр? Всего лишь прославленная домашняя зверушка.

Фотки Рида и открытка Тедди Григера служили незапятнанными воспоминаниями о моем детстве. Снятый на полароид ряд размытых чернил и пикселей. Моменты, ценности которых я не понимала, пока они не стали блеклыми воспоминаниями.

В те дни, когда я чувствовала себя жалкой, я смотрела на эти фото и напоминала себе, что я, может, и просто человек, но во мне тысячи воспоминаний, миллион чувств и бесконечная любовь.

Я была неизмерима.

А теперь поместье Уинтропов принадлежало кому-то другому, а это значило, что кто-то владел всеми моими воспоминаниями.

И Нэш украл единственные, которые у меня еще оставались.

Я не знала, кто был хуже.

Безликие монстры или монстр, которого я знала.