Коварство и любовь

Дорога лежала в Уорикшир. Теперь путники находились севернее реки Эйвон, где простирались обширные леса, изредка перемежающиеся общественными выпасами для мелких землевладельцев и безземельных фермеров. Богатые землевладельцы постоянно пытались обнести леса изгородями, ущемляя в правах своих арендаторов. Те частенько бунтовали, а в лесах водились разбойники. Но путники были под надежной охраной хорошо вооруженных воинов.

Они сделали остановку в Ковентри – городе, обнесенном стеной. Реформация лишила город его прекрасного собора, а заодно и знаменитых мистерий, которые традиционно разыгрывались здесь по большим религиозным праздникам. С их утратой Ковентри лишился былой притягательности и, соответственно, доходов, поскольку масса мелких магазинчиков процветала за счет продажи всякой всячины паломникам. Город находился в явном упадке, но все-таки был очень красив.

– Почему здесь так мало ферм? – спросила Нисса мужа.

– Здешняя земля мало пригодна для сельского хозяйства. Зато к самой поверхности выходят пласты угля и железной руды, которые добываются в шахтах, – пояснил Вариан.

Потом они оказались в Лестершире, и тут Нисса была очарована. Такого пейзажа, как лестерширский, она не видела нигде. Здесь почти не было деревьев, очень мало живых изгородей и совсем никаких оленей. Зато кругом простирались поля, засаженные в основном ячменем и горохом, хотя кое-где росла и пшеница. Казалось, полям не будет конца. Вдоль дороги на многие мили тянулись пастбища, на которых бродили бесчисленные стада коров и овцы с черными мордочками.

И при этом изобилии фермы были бедными, поскольку земля в основном находилась в руках богатых и знатных людей. Запущенные, убогие домишки с единственной комнатой, выстроенные из смеси глины, соломы и навоза, – никогда не видела Нисса такой нищеты! В этом графстве производили много шерсти, но не развивалось ткацкое производство, которое могло бы принести фермерам дополнительный доход.

На ночь они остановились в Лестере. Это город был центром торговли кожами, здесь проводились известные аукционы, где продавали скот и лошадей. Город процветал, но атмосфера в нем царила унылая – не то что в рыночных городках их родного Херефордшира.

Путешествие подходило к концу; они уже пересекли границу Лестершира и Линкольншира. Процветание этого района опиралось на скотоводство. Шерсть местных овец ценилась настолько, что продавалась перекупщикам сразу после стрижки, отчего цена на нее взлетала до небес. На топких болотах рос тростник, который вся Англия использовала для того, чтобы крыть дома. Лен, выращиваемый на болотистых пустошах, превращали затем в отличные ткани. Но, как и в Лестершире, всем заправляли несколько семей крупных землевладельцев. Чем дальше на север, тем сильнее феодальные традиции, догадалась Нисса. Постоянные мятежи под руководством Вильгельма Первого истощили север, который, собственно, так с тех пор и не оправился.

Городок Линкольн уже уступил первенство Ноттингему, но сохранил свое очарование. Здесь можно было полюбоваться и замком, и собором. Королевский кортеж еще не прибыл – они его опередили, но грузовые подводы уже достигли места назначения. В полях вокруг города расставлялись шатры. Граф Марч разыскал управляющего, и тот указал им место на самой окраине лагеря.

– Нас явно задвинули подальше, – ехидно заметила Нисса. – И это для друзей королевы!

– Зато вокруг не будет толчеи, и мы сможем любоваться пейзажем, – с улыбкой ответил Вариан.

Граф помог слугам воздвигнуть шатры. Они располагались на деревянных помостах: тот, что побольше, для четы де Уинтер, а для слуг – тот, что поменьше. При помощи тяжелой портьеры маленький шатер разделили на две половины, мужскую и женскую. Шатер графа Марча был в алую и синюю полоску, и на вершине опорного шеста развевалось его знамя, легко заметное каждому, кому понадобилось бы его разыскать. Внутри шатра деревянный помост был устлан пушистыми коврами; гобеленовые занавеси разделяли гостиную и спальню. Шатер обогревали жаровни – стоял август, но все-таки это был север страны.

В гостиной поместили большой обеденный стол и несколько стульев. В спальне находилась кровать, которая на деле представляла собой кожаный гамак, подвешенный на четырех крепких столбах, укрепленных в деревянном помосте, застеленный пуховой периной. Вокруг стояли сундуки с одеждой и прочими вещами. Помещение освещали несколько бронзовых канделябров на ножках, а также свисающие с потолка стеклянные лампы. Снаружи шатра горел небольшой походный костер. Подобные приготовления приходилось повторять каждый раз, когда королю нужно было сделать остановку, иногда каждый день, иногда раз в несколько дней.