Коварство и любовь

– Господи Иисусе! – Норфолк был готов грязно выругаться. – Не могли бы вы узнать поточнее, мадам? Почему ее заперли? Здесь не замешана другая женщина, это я знаю наверняка. Король обожает Кэтрин. Так в чем же дело?

– Вы и вправду желаете знать? – спросила Нисса. – Вас заботит судьба Кэтрин Говард? Или, милорд герцог, вы скорее боитесь за собственную шкуру?

– Язык твоей жены доведет ее до погибели, – кисло заметил герцог внуку.

– Милорд, – сердито перебила Нисса, – я обращаюсь к вам, но вы меня игнорируете. Вы все время так делаете, и меня это оскорбляет. Я и Вариан приехали ко двору только по просьбе королевы, вашей племянницы. С гораздо большим удовольствием мы бы остались дома с детьми. Вы посадили эту королеву на трон, если она падет, разве всем нам не грозит опасность?

Томас Говард пристально взглянул на Ниссу и коротко произнес:

– Да.

Его продолговатое лицо вытянулось еще больше и стало суровым, обычно непроницаемые глаза теперь смотрели с тревогой.

На один краткий миг Нисса даже пожалела его. Подозвав его, она прошептала:

– Милорд, королеву могут обвинить в супружеской неверности. Я не знаю наверняка, однако зачем еще архиепископу понадобилось проводить расследование?

– Что вам известно? – так же тихо спросил он.

Вариан обнял ее за плечи. И Нисса выложила все, что знала.

– Почему вы не рассказали мне раньше?

– Потому что, – дерзко ответила Нисса, – вы бы тут же ее выдали, чтобы спасти свою шкуру. Я знала, что когда-нибудь ее измена вскроется. Я только надеялась, что к тому злосчастному моменту мы с Варианом будем уже дома и мстительный король забудет о нас, когда задумает уничтожить всех Говардов.

Ледяная улыбка тронула губы герцога. Норфолк кивнул, признавая резонность ее довода. Нисса была наделена инстинктом самосохранения в той же мере, как он сам. Как и для него, для Ниссы семья была на первом месте.

– Теперь вам не сбежать в Уинтерхейвен! Иначе они подумают, будто вы виновны и пытаетесь укрыться от правосудия, – сказал герцог. – Вам придется выдержать тот же шторм, что и всем нам.

– Я знаю. И я никогда не прощу вам, если в результате предательства одной из рода Говард пострадают мой муж или мои дети.

– Это я понимаю, – ответил он. – Вы помните обиды, мадам. Молчите о том, что знаете, ибо то, что вам известно, может быть причиной нашей беды. Я сам отправлюсь к архиепископу и спрошу, в чем дело. Мне он расскажет.

– А вы нам? – спросила Нисса. – Или вы захотите сохранить тайну, заставив нас теряться в догадках?

– Не захочу, – обещал герцог и вышел.

– Что еще могло случиться? – спросил жену Вариан, когда они остались одни. – Что еще она могла наделать, чтобы заслужить арест? – Подойдя к буфету, он наполнил вином два маленьких кубка.

Сев возле камина, они потягивали вино и переговаривались вполголоса из опасения быть подслушанными.

– Еще до замужества Кэт поведала мне о довольно своеобразном детстве, которое она провела в доме вдовствующей герцогини, – начала Нисса. – За девушками никто толком не присматривал, они вообще были предоставлены сами себе. Кэт рассказывала о двоих мужчинах, которые пытались ее соблазнить. Я посоветовала ей признаться королю, иначе кто-нибудь непременно захочет воспользоваться этим против нее. Но Кэт отказалась. Она боялась, что после подобного признания король не захочет на ней жениться.

– Тогда вполне возможно, – задумчиво произнес Вариан, – что кто-то действительно вытащил на свет божий ее прошлые грехи, чтобы опорочить в глазах короля. Однако кто мог бы так поступить с бедняжкой Кэтрин? Боюсь, у Кэт совсем нет мозгов, но сердце у нее доброе. Кто желает ей погибели?

Нисса покачала головой.

– Мы должны вести себя так, будто ничего не знаем, – предостерег ее Вариан. – Дорогая, нам нельзя привлекать к себе внимание, если мы не хотим, чтобы и нас втянули в этот скандал.

– Конечно, – согласилась она. – С божьей помощью скоро все наладится, и мы сможем вернуться в Уинтерхейвен.

Глава 15

Архиепископ снова допросил Ласселса и его сестру, Мэри Холл. Он разрешил присутствовать при этом герцогу Норфолкскому при условии, что тот будет молчать. После ухода свидетелей он спросил:

– Ну, милорд герцог, что вы на это скажете?

По лицу Томаса Говарда разлилась мертвенная бледность. Он был искренне потрясен рассказом госпожи Холл о юных годах Кэтрин в доме его мачехи. В его семье многие молодые женщины в то или иное время отправлялись на попечение вдовствующей герцогини. Уж лучше бы они росли в собачьих будках, горько размышлял он. Но на вопрос священника герцог отвечал весьма уклончиво:

– В таком деле, милорд, я не могу полагаться исключительно на слово служанки! Я должен поговорить с мачехой и выслушать, что скажет она в свое оправдание.

– Да, я тоже хочу лично побеседовать с леди Агнес, – невозмутимо заметил архиепископ. – Я потрясен тем, что она не проявила должной строгости к вверенным ее попечению молодым девушкам.

– Как и я, – мрачно ответил герцог.

Вскорости он отбыл в Ламбет, чтобы встретиться с мачехой.