Ковбои и индейцы

Контора «Нэшнл» занимала две секции в продуваемом всеми ветрами комплексе под названием «Бизнес-парк Голубая луна», где-то между Слау и окружным шоссе М-25. Других контор здесь не было, потому что комплекс постепенно приходил в упадок; архитектор, создавший этот «шедевр», удрал в Южную Америку с кучей долгов и женой своего бывшего партнера. Так говорил Майлз.

Майлз называл секретаршу «это существо», а свою «БМВ» — «моя девочка». Посреди собеседования с Эдди он без тени иронии заявил: «На прошлой неделе я позволил этому существу прокатить мою девочку вокруг квартала». Фирму он называл «Б-энд-С». Он сказал, что «Б-энд-С» всегда относилась к нему хорошо, что «Б-энд-С» — широкое поле деятельности, и если ты уважаешь «Б-энд-С», то «Б-энд-С» будет уважать тебя. Конечно, старые консерваторы есть везде, но здесь, в «Нэшнл», им не разгуляться. «Нэшнл» — передовая, отличная, прочно стоящая на ногах и надежная компания. Майлз намерен провести кой-какие реформы, чтобы встряхнуть «Б-энд-С». Он уже начал переговоры с советом директоров об изменении названия на более краткое и броское. И очень серьезно относится к рекламе своей продукции.

— Нынче все твердят, что от рекламы нет никакого толку. Знаешь, что на это ответить, Эд?

Эдди сказал, что не знает. Майлз подмигнул и расплылся в широкой улыбке:

— Скажи им, мы знаем, что почем, Эд, так им и скажи.

При разговоре Майлз нависал над столом, черкая ручкой промокашку. Он сказал, что много слышал об Эдди и что Ползун очень высоко о нем отзывался. Но для начала не мешает кое-что прояснить. Он поинтересовался, откуда Эдди и каковы его взгляды на карьеру. Эдди ответил, что живет в Ратмайнзе, с заездом на Кингз-Кросс, но Майлз сказал, что имеет в виду происхождение. Анкетные данные.

Эдди внутренне содрогнулся. Он понял, что собеседование будет очень тяжелое. Этакий допрос с пристрастием.

Волосы Майлза были так густо намазаны гелем, что казалось, зажги спичку — и они вспыхнут. На стене за его спиной красовалась надпись: «Чтобы работать здесь, не нужно быть сумасшедшим, но это помогает». Рядом с надписью висела фотография Саманты Фокс с автографом: «Майлзу, с любовью от Сэмми XXX». А рядом с этим висел плакат фигуристой молодой женщины на теннисном корте; женщина стояла спиной к фотоаппарату, короткая белая юбка развевалась от ветра, открывая ягодицы. Майлз называл этот плакат «Сумасшедшая».

«Сумасшедший» было у Майлза одним из любимых словечек, так же как и «данные». Рассказывая о своей команде продавцов, которых именовал просто «парни», Майлз сказал, что они слегка сумасшедшие, но в целом вполне приличные ребята. «В целом», как выяснилось, тоже было из числа его любимых словечек. Маржинальный доход, прогнозы, таблицы — все это было «в целом сумасшедшим».

Эдди спросил о заработке. Майлз ответил, что начать придется с четырех косых плюс комиссионные и обеденные талоны на семь фунтов в месяц. Эдди сказал, что это прекрасно.

— Заметано, — сказал Майлз, — ты принят. Я покажу тебе, что у нас тут где.

Эдди предстояло работать в «Аквариуме» — комнате с четырьмя стеклянными стенами и пятнадцатью красными телефонами. Одни столы, без стульев. На знаменитых воскресных курсах Майлзу сказали, что стоя сотрудники продают больше.

— Держи парней в форме, Эдди, — сказал он, — и все будет в норме! Такой у меня девиз.

Работа Эдди заключалась в том, чтобы обзванивать людей по списку, полученному от какой-то ипотечной фирмы. Ему платили 1,71 фунта комиссионных (до вычета налога), если он уговаривал клиента согласиться на визит агента, который предоставит ему на выбор образцы пакетов для всех случаев жизни. Майлз говорил, что это на удивление сложно. Многие попросту сразу бросают трубку. Другие думают, что выиграли в каком-нибудь конкурсе упаковок от кукурузных хлопьев, и приходится тратить минут по десять, объясняя им, что к чему. Почти все спрашивали, откуда вы взяли номер их телефона. А один-два человека непременно посылали вас к черту.

Прическа Эдди Майлзу не нравилась. Он сказал, что нужно уважать себя и тогда тебя будут уважать другие. Эдди заметил, что если он кого-нибудь на свете и уважает, так это себя, вдобавок по телефону его все равно никто не видит. Однако Майлз стоял на своем. Объяснил, что у них очень жесткие правила: костюмы, галстуки и все прочее. Респектабельный бизнес. Это вопрос отношения. Когда Эдди наотрез отказался стричься, лицо Майлза на миг приняло озадаченное выражение, как нельзя более подходящее для него. Потом он сказал:

— Может, я сумасшедший, но я сделаю для тебя исключение, Эд. Ты мне нравишься. Я что имею в виду: пусть меня даже запрут в желтый дом, но ради тебя я нарушу правила.

«Парни» — Кит, Рассел и Джонни К. — были «лидерами команд» и одевались так же, как Майлз, только все трое носили белые носки. Джонни К. держался потише, чем остальные двое, но по-своему был таким же раздолбаем. Каждый из «парней» возглавлял группу из десяти местных агентов (к их числу принадлежал и Ползун), разъезжавших по всей стране.