Ковбои и индейцы

— Не волнуйся, — сказал он. — Со мной очень просто жить. Ты и не представляешь, насколько просто.

Через неделю-другую им уже казалось, что они знают друг друга всю жизнь. Или по крайней мере намного дольше, чем на самом деле. После ее возвращения из студии они засиживались допоздна, рассуждая о том, как удивительно, что у них оказалось так много общего. Они решали одни и те же кроссворды, им нравились одни и те же группы, они терпеть не могли одних и тех же людей. Даже якобы читали одни и те же книги. Оба честолюбиво стремились к успеху, что было особенно заметно, когда они играли в «эрудита» и Саломея частенько его побеждала. Она играла беспощадно. Знала множество противных смешных словечек, которые никто не использует — например, «йог», «ли», «тригон», — и выдавала их со злорадным удовлетворением. В тот вечер, когда она вставила слово «аардварк» и получила пятьдесят очков бонуса за слово из семи букв, Эдди осознал, что живет с настоящим интеллектуалом.

Родители Саломеи тоже разошлись, но случилось это давно. Ее отец сбежал с грудастой контролершей, которая однажды прикрепила штрафную квитанцию на стекло его «БМВ». Это долгая история, сказала Саломея. Она не любит об этом распространяться. Если Эдди хочет узнать подробности, добавила она, то может прочесть интервью, которое она дала «Космополитан» в этом году. Сама она полтора года прожила с одним парнем, но порвала с ним, когда выяснила, что он истратил все ее деньги, выручая своего друга-издателя, выпускавшего легкое порно.

— Отвратительно, — сказала она. Сейчас этот парень ударился в какой-то религиозный культ и жил на острове у берегов Корнуолла. Они там спят в гробах, на этом острове, сказала она. Жуть.

По ее словам, у большинства парней, которых она встречала с тех пор, не хватало ума даже стряхнуть перхоть с пиджака.

Иногда Эдди говорил с ней о Марион. Рассказывал о Марион так, словно она была частью далекого прошлого, — так какой-нибудь вдрызг пьяный бухгалтер жалуется в баре на свою бывшую жену. Саломея сказала, что все это выглядит очень серьезно, но когда Эдди поведал об их сексуальной жизни и о том, что Марион хотела заниматься этим постоянно, рассмеялась. Она не могла понять, на что, собственно, он жалуется.

Он знал, что Саломея никогда его не поймет, но почему-то для него было очень важно, чтобы она поняла. Он и сам не знал почему, но отрицать бессмысленно.

— Просто секс для меня кое-что значит, — прочувствованно сказал он, — для меня это не просто животное влечение.

Саломея опять рассмеялась.

— Ясное дело, — сказала она, — это очевидно.

Но чем больше Эдди рассказывал о Марион, тем чаще Саломея говорила, что Марион кажется ей отличной девчонкой. Эдди это повергало в отчаяние. Саломея говорила, что пришло время женщинам выйти вперед в вопросах секса. Из ирландских женщин, говорила она, норовят воспитать этакий гибрид Девы Марии и Флоренс Найтингейл[61]. Говорила, что Эдди ничего не понимает в женщинах и под всей этой брехней о равенстве прячет такой же мужской шовинизм, как и все остальные. Эдди возражал, что на самом деле чужд шовинизма; Саломея отвечала, что, увы, здесь они во мнениях расходятся.

— Сексизм мне претит, — сказал Эдди. — Я целиком и полностью за освобождение женщин.

Саломея возразила, что мужской шовинизм — это как брюки клеш. Он никогда полностью не исчезает. Она не верит мужчинам, которые объявляют себя феминистами. Это просто очередной способ совращения. Надо признать, более изощренный, но тем не менее совершенно прозрачный.

— Они все говорят одним голосом, — сказала Саломея, — эти мужчины, такие мягкие, ласковые, политически корректные и совершенно не похожие на хищников. Такое ощущение, что все они учились на одних и тех же курсах.

Они с Марион расстались вовсе не из-за мужского шовинизма, сказал Эдди, если, конечно, Саломее это интересно. Она ответила, что ей это не слишком интересно, но Эдди все равно рассказал, что они расстались потому, что он спал с другими девушками.

— Но она меня неправильно поняла, — вздохнул Эдди. — Я действительно спал

с ними, и только, но ничего с ними не делал. Я часто сплю с моими друзьями. А ты нет? Мне просто очень приятно и уютно спать с кем-нибудь рядом. Секс тут совершенно ни при чем.

Саломея сказала, что оправдание красивое, но весьма шаткое. Эдди не может быть одновременно и крутым мачо, трахающим всех подряд, и мистером Недотрогой. Не может менять принципы в зависимости от того, удобны они ему в данной ситуации или нет. Она сказала, что Эдди — сексуальный хамелеон и что в конце концов ему придется выбрать что-то одно. И добавила, что ему предстоит еще очень много узнать о женщинах.

— Дело в том, детка, что самые лучшие из них не так хороши, как тебе кажется, а самые худшие вовсе не так плохи.

Она звала его то деткой, то нибелунгом. На первых порах его это просто бесило.

— Не называй меня так, — говорил он, — я тебе не какая-нибудь немчура!