Ковчег. Исчезновения — 1.

— Это по какому это праву посторонние на режимном этаже?..

Картошкин поинтересовался:

— А ты кто такой, папаша, чтоб спрашивать?

— Комендант шестого спецблока Пришмандюк, — представился дед. — Так почему, спрашиваю, посторонние? Хто такие?.. — Лишь тут наконец узрел зияющую дыру на месте железной двери и удивился: — А это еще что? Никак, опять сквозняки шалят?

Вопрос удивил Еремеева: даже если дед спал, взрыв был такой, что и мертвого разбудил бы.

— Да, был тут сквознячок, — не утратил чувство юмора Картошкин. — Неслабый такой сквознячок — по тротиловому эквиваленту килограммчика эдак на полтора… Ты что, папаша, придуриваешься или вправду ничего не слыхал?

Старикан ответил строго:

— Это ты, милок, видать, придуриваешься. Ежели ты здешний, то должен бы знать, что коменданту шестого спецблока иметь слух не положено по уставу "Ковчега", на этой должности держат только полностью глухих. — И не без гордости прибавил: — А как ты хотел? Режим особой секретности! Нас на эту должность шесть кандидатов было среди эвакуированных, а подошел только я, остальные хоть чего-то да слышали. Слуховой аппарат имею право использовать только при внештатных ситуациях. — Он указал на проводки, тянувшиеся у него из ушей.

— Да, ценный ты, гляжу, папаша, кадр, — сказал Картошкин. — А давно свет отключили? Не век же ты тут при лампадке сидишь.

— Ясное дело, не век, — согласился дед. — Лампу зажигать разрешается опять же только при внештатных. А электрического света, снова должен бы знать, в шестом спецблоке не полагается.

— Да, — проговорил Картошкин, — порядочки тут, гляжу, у вас!.. И как же ты, отец, просек, что наступила эта самая внештатная?

— А вот подуло из шахты — тогда и просек, — ответил старикан, — нюхалка-то, слава Богу, вполне исправная. В шестом ничем посторонним пахнуть не должно, а тут дрянью какой-то совершенно внештатной потянуло, навроде псины. — Добавил, принюхавшись к Картошкину: — Уж и не пойму, из шахты или это от вас?

Валера осек его:

— Ну-ну, дед!.. Ты мне лучше вот что скажи: кто еще тут живой, кроме тебя?

— Совсем вы, ребята, какие-то темные! — изумился старик. — Вас, что ли, вовсе не инструктировали? В шестом спецблоке из живых душ находиться положено одному только коменданту режимного этажа. Остальные — только духи.

Картошкин не понял:

— Кто?

Зато Еремеев понял его отлично.

— А ну ведите к этим вашим духам, да поживее, — приказал он.

Дед Пришмандюк заартачился:

— А ты кто такой, чтобы командовать тут? Вообще кто вы все такие? Заявились, понимаешь, невесть откудова, порядков ни шиша не знаете! Никому, кроме разводящего и господина Петросянца… ну еще, разве, господина Самаритянинова, а более никому не положено проникать в шестой! Какой-нибудь пропуск, мандат имеете? А коли нет — попрошу всех вон!

В ответ Валера щелкнул затвором автомата и со словами:

— Вот наш пропуск, он же и мандат, — поднес дуло к носу старца. — Еще, папаша, вопросы имеются или чего-то недопонял? Сказано веди к духам своим — значит, не скрипи у меня тут, а выполняй.

— Это что ж, ребятки, а? Власть, выходит, что ли, переменилась? — озабоченно спросил дед.

— Считай, что так, — подтвердил Картошкин.

Реакция старца на это сообщение оказалась совершенно неожиданной.

— А прежней власти, что ли, крантец? — не скрывая своей радости воскликнул он. — Неужто крантец демократии долбаной?.. Слава тебе, Господи, наконец-то! Выходит, дождались! Дожил-таки, выходит! Я ж еще тогда, еще в девяносто первом годе, всей душой был за эту вашу гекечепу!

— Гнида… — вполголоса проговорил Гоня Беспалов, за всеми приключениями не забывший о своих политических пристрастиях.

Старикан не расслышал. На лице его было умиление. Он продолжал радостно кудахтать:

— Значит, свершилось, сынки! Радость какая! Стало быть, будет когда-то порядок завместо теперешнего бардака!.. Не зря я к вам сразу, сынки, проникся, ей-ей! Только вы уж там постарайтесь, апосля потопа наведите наконец порядок-то!

— Ну ежели апосля потопа — то как-нибудь наведем, — пообещал Картошкин, вызвав тем самым хмурый взгляд Беспалова. — А покуда, — продолжал он, — веди-ка ты нас, папаша, к духам своим.

— Да на шиша они вам, тронутые умом? — удивился комендант. — Действовать же надо! Первым делом — почту, телефон, телеграф!.. Что там еще?..

— Вокзалы, банки, — подсказал ему эрудированный Колян.

— Во-во! — закивал старикан Пришмандюк. — Время, время нет, ребята, на пустяки! Давайте, ребятушки, родные!..

— Ты что, деда, окстись, — встрял наконец Картошкин. — Чего ты раздухарился? Откуда у тебя тут банки с вокзалами?

Старикан осекся на миг и, озадаченный, потеребил бороду.

— Оно так, оно правда, — нехотя согласился он, — чего нет — того нет… Но все равно, ребятушки, вы уж давайте!

Картошкин продолжал охлаждать революционный пыл старика:

— Да и почт с телеграфом у тебя, кажись, тоже нет. Вообще, гляжу, у тебя тут из всей техники, если не считать слухового аппарата, только коптилка керосиновая.

Под действием таких очевидных аргументов тот окончательно сник.

— Да, — проговорил сокрушенно, — твоя правда, сынок… С чего ж тогда начнете-то?