Ковчег обреченных

Откуда я знаю? А очень просто: когда я выходила из бутика с обновкой, машинально глянула на часы. Так как решала, хватит ли у меня времени на мороженое перед шейпингом. Тогда было начало пятого. От бутика к нашему дому доехать – не меньше сорока минут. Это если водитель умелый. И знает, как быстрее к нашему коттеджу в посёлке "Сокол" проехать, минуя всякие нехорошие места с километровыми пробками. Значит, привезли меня в пять, не раньше. Отсюда до банка, где этот Гобсек хранит то, что не успел ещё за кордон переправить, тоже не меньше часа. А в час пик, как сейчас, так и вовсе полтора. Определённо, у меня есть время до завтрашнего утра. Минимум – до одиннадцати. Максимум – до обеда.

Поэтому нужно попытаться улизнуть отсюда раньше этого часа икс. Для начала нужно хотя бы освободить руки. Но как? Я напрягла свои несчастные мозги, вспоминая, что же я держала в бельевой такого, что могло бы мне помочь освободиться. Но голова просто раскалывалась после удара, и на ум ничего путного не приходило. Наконец, я вспомнила про коробочку с шитьём, которую постоянно держала здесь. А ведь там определённо должны лежать и ножницы. Надеюсь, моё бывшее убоище не выбросило этот бесполезный, с его точки зрения, предмет на помойку?

Я попробовала подняться на ноги и тут с отчаянием обнаружила, что эти паразиты спеленали меня, словно мумию египетскую. Не только руки, но и ноги были плотно стянуты мерзкой липучкой. Для начала мне пришлось порядком покрутиться гусеницей по полу. Потом, обтирая плечом своего персикового пиджака побелку (сколько раз предлагала этому недоноску позвать маляра и покрасить бельевую изнутри водоэмульсионкой!), я с горем пополам встала на ноги. А затем принялась шарить носом по полкам. Ну, погодите у меня, подонки! Только выберусь, я сюда взвод милиции с автоматами приволоку. Вот тогда вы у меня попляшете!

Однако, сколько я ни шарила носом, картонка с шитьём всё не находилась. Я приуныла. Наверное, теперь, когда в доме не стало жены (женщины, а я была в этом уверена, у этого полового маньяка после моего ухода не переводились), коробочка с иголками-нитками стала ненужным обо мне напоминанием. И наверняка нашла свой последний приют на какой-нибудь свалке. Куда и я могу запросто угодить, если не справлюсь с проблемой. Мысли о свалке, о том, как неприятно там пахнет, придали мне новых сил, и я лихорадочно стала искать новый способ избавления от стягивающих руки и ноги пут.

Внезапно я натолкнулась на гладильную доску, прислоненную к стене бельевой. Пожалуй, это как раз то, что мне сейчас нужно. Наверняка, если долго тереть скотчем о её край, он (скотч, конечно же) должен перетереться. Поэтому, повернувшись к доске спиной, я поднесла к её краю связанные руки, и стала неистово двигать ими вверх-вниз. Чтобы помочь рукам и быстрее избавиться от этой ненавистной липучки, я даже приседала некоторое время. Но потом ноги устали, и я решила передохнуть.

Тем более, что за дверью вновь послышались шаги этого "гуманиста". Которые прошлёпали (теперь я уже ориентировалась в звуках) на кухню и там смолкли. Раздался хлопок дверцы холодильника и звяканье стекла. Всё правильно: сейчас этот волк в овечьей шкуре нальёт себе очередную дозу. Как раз его время. Совсем, как англичане со своим файв-о-клоком. Но у моего бывшего он называется сикс-о-клок. Каждый вечер в шесть часов он должен выпить. Потому что, как говорил, имеет право. День, говорил он, на то и день, чтобы деньги зарабатывать. А вечером – почему не выпить под телевизор? И пил. Каждый вечер в шесть. А потом смотрел свои дурацкие новости по телеку. Довольно мерзкая привычка, замечу я вам.

Шаги прошаркали обратно в гостиную, откуда вскоре раздались позывные первого телеканала. А я, подождав немного для верности, с новыми силами продолжила перетирать мои путы. Скрутившиеся в трубочку и елозившие по запястьям полоски скотча очень больно впивались в кожу при каждом движении. Но я не оставляла надежды освободиться и с завидным упорством двигала руками вверх-вниз. От перенапряжения становилось трудно дышать: ведь рот-то мой был залеплен, и я могла втагивать воздух только ноздрями. Нет, какие же всё-таки сволочи. Так запеленать! А если бы у меня был насморк?

Постепенно скотч начал уступать перед моим упорством. Я уже чувствовала, как удавка, стягивающая мои запястья, стала слабеть. А затем и вовсе разошлась. Пошевелив пальцами рук, я встряхнула ими пару раз, отлепила от кожи остатки липкой ленты и стала массировать пальцы и запястья, восстанавливая кровообращение. Вскоре чувствительность вернулась, и я возобновила попытки спасти свою жизнь.

Первым делом я сорвала скотч со рта. Прямо скажу, это было непросто. И достаточно неприятно. Эти подонки обмотали его вокруг головы, поэтому я смогла лишь сдвинуть его вниз, и теперь липкая полоска болталась у меня на шее, словно ярмо у коровы. Я слышала, мужчинам, особенно с растительностью на лице, это делать вообще очень больно. Зато дышать теперь стало гораздо легче.