Ковчег-Питер

– И вот он тоже тупой идиот, да? У тебя все тупые идиоты! Разве ты не так кричал, когда пришел после этого своего долбаного корпоратива? Ты кричал, что твой одноклассник Скворцов – тупой идиот. Что он стал лапать невесту вашего гендиректора прямо у него в кабинете. И еще какие-то документы как раз пропали! И теперь головы полетят. И начальника охраны уволят. И того, кто этого Скворцова пустил в кабинет, тоже уволят. А это как раз ты ему ключи и дал, и это на камере наблюдения будет видно. Ты бегал тут по всем комнатам и кричал, что вот так сделаешь людям добро, а они тебя в ответ с дерьмом смешают. Ты его нищебродом и клоуном называл и кричал, что уроешь его. Забыл уже? Забыл?

– Замолчи, – сказал Серега, вскочил со стула, и мне показалось, что он сейчас ударит сестру. Но он только подошел к холодильнику и достал бутылку водки.

– Ну ясно, – сказала от двери Лера, развернулась и ушла. Прошелестела по коридору, потом хлопнула дверью комнаты.

– И ты решила типа мне отомстить за брата? – спросил я Надю. Она тяжело дышала и смотрела на меня растерянно.

– Не то чтобы. Они тут с Леркой ругались, а мне как раз ребята позвонили, ну и мы пошли гулять. Просто болтались, пива попили немного. А потом шли мимо этого вашего «Подари праздник». Серега говорил, что такой бизнес может быть только у тупого идиота, вот я и запомнила. И стала ребятам рассказывать, что из-за этого клоуна, в смысле из-за вас, мой брат теперь работу потеряет. Артем, ну тот, который Микки-Маус, сказал, что это так оставлять нельзя. И кинул в стекло бутылку из-под пива. А Костик очень смеялся и предложил забрать костюмы. А я взяла набор праздничной посуды. Я вам заплачу за него, вы не думайте. А еще мы голубей выпустили, потому что жалко было, что они в клетке сидят.

Серега налил нам с ним водку. Много, чуть не по целому стакану.

– Ладно, – сказал он. – Антоха, давай выпьем. Сгоряча чего не наговоришь. А эта дурочка уши развесила. Ты сам посуди, что бы я делал, если бы Парщиков меня с работы выкинул? У меня квартира в ипотеку, машина в кредит, Лерка ребенка хочет. Надька вон тоже все время клянчит то деньги, то подарки. Ну психанул я тогда. Ты же не в обиде на меня? С кем не бывает!

Мы выпили не чокаясь, как будто хоронили кого-то. Серега снова потянулся к бутылке и налил, а я сказал:

– Надя, ты иди умойся. У тебя лицо все грязное. Да и вообще, ты после полицейского отделения. Мало ли кто у них сидел раньше там, где они вас держали.

Надя брезгливо повела плечами, посмотрела на меня еще какое-то время, как будто хотела что-то сказать. Может, извиниться хотела. Но потом молча встала и вышла.

– Слушай, ты молодец, что заявление не стал писать, – заговорил снова Серега. – Ты не думай, Надька у меня попляшет еще, засранка, я ей устрою! А еще я не хочу, чтобы ты думал, что я зря тогда распсиховался. Ты не знаешь просто, на что наш генеральный способен. Вызовет кого-нибудь в кабинет и так орет, что человек потом выползает в слезах и в соплях. Многие сами увольняются даже. А если он увольняет, то по полной программе, то есть потом в банковской сфере уже нигде не пристроишься, и все, пиши письма, суши сухари, иди сидеть на кассе в супермаркете.

– И ты, значит, терпишь? – уточнил я.

– Конечно, – удивился он вопросу.

– Вот пока вы все терпите, он на вас и орет. А вы глотаете. Дружно, всем коллективом. И улыбаетесь.

– А ты такой смелый, да? – покачал головой Серега. – Смелый и независимый. Со своим бизнесом. Продаешь красивые бумажные стаканчики по три копейки. И где ты будешь через год? Опять игуану себе купишь или енота? И будешь ходить с ними по дворам, как папа Карло?

– Ну, я хотя бы не деревянный, и меня за ниточки никто не дергает, – ответил я как можно спокойнее, потому что был сейчас все-таки в гостях и разговаривал с человеком, которого когда-то, пусть и очень давно, считал своим другом. Сейчас мне очень хотелось его ударить по лицу. Но то ли потому, что я был у него дома, то ли из-за той школьной дружбы, я понимал, что в полную силу бить его мне будет жалко. А бить вполсилы я не хотел.

– Это тебе только так кажется, что тебя никто за ниточки не дергает, – затряс головой Серега и потянулся к водке. – А поднимет банк проценты по твоему кредиту, и задергаешься ты на этой веревочке, как последний клоун. Ты думаешь, ты смелый и независимый? А мне сегодня как раз на записи с камеры наблюдения показали, как Игорек, телохранитель нашего генерального, уложил тебя поперек дороги, а потом к Парщикову в машину упаковал. Я тебе хотел сразу звонить, да завертелся что-то, а тут еще с Надюхой эта история. Не до тебя уже было. Ты чего к нему полез-то тогда?

– Поговорить.

– И что, поговорил?

Я молчал. А Серега еще хлебнул, плеснул нам по новой и сказал:

– Давай лучше выпьем, Антоха. Что тебе до нашего генерального? Мы для него говно, а не люди, понимаешь?

Я встал, выпил залпом всю водку, что опять налил мне Сергей, отдышался и сказал:

– Нет, я этого не понимаю. И не буду понимать. Потому что я не говно.