Кожа

— Обычное дело для «третьего мира», — кивнул Малдер. — Столица меняется на глазах, новые дома, новые машины — и новые люди. А сюда, в глубинку, прогресс все никак не дойдет. Меньше пяти тысяч жителей, туриста сюда разве что шальным ветром заносит. Вот и киснут под дождем — тихо, мирно. Интересно, почему такая жизнь нравится американцам, которые застряли здесь после войны? Привыкли, наверное… А вот, гляди, какой колоритный тип!

На краю дороги, широко улыбаясь беззубым ртом, стоял старик. Три истертых цепочки красовались у него на шее, и на каждой висело по кусочку нефрита. Амулеты, точно такие же, как у фермера в поезде. Наверное, ни одна страна мира не может похвастать таким количеством потусторонних существ на душу населения. Соответственно, каждого духа полагается особым образом ублажать, если не хочешь пойти топором на морское дно или умереть от какой-нибудь страшной болезни.

И все же, Малдеру этот старик показался странным. Не потому, что он смотрел на них так, будто гости с Запада наведываются сюда каждый день, — таким взглядом встречают тех, кого давно поджидают.

Малдер тряхнул головой. Это дождь виноват. Дождь и адская усталость, от которой в воображении рождаются химеры. Старичок дружелюбен, как большинство тайцев, — вот и все. В следующие несколько минут прохожие не раз одаривали гостей радушными улыбками, и очередное обострение шпиономании постепенно прошло…

— По-моему, мы добрались до центра, — заметил Малдер. — На карте есть что-нибудь вроде гостиницы?

Скалли пожала плечами.

— Такой информации нет. Но я думаю, что хотя бы один постоялый двор здесь найдется. А нам большего и не надо — бросить шмотки и вперед, искать Эндрю Палладина.

Малдер посмотрел на лес, поднимающийся по склонам горного хребта. Что труднее — искать в этих диких джунглях отшельника или напасть на след человека, который якобы погиб пятнадцать лет назад? Пока ясно одно — только достигнув хоть одной из этих целей, они смогут понять, что погубило Перри Стэнтона.

— Ну, вот и пришли. — Скалли показала на длинный одноэтажный дом из желтого кирпича. — Согласно этому, как сказал ван Эппс, «клочку туалетной бумаги», перед нами клиника, построенная на месте полевого госпиталя Эмайла Палладина.

Малдер выплеснул воду из ботинок и отодвинул свисающие до земли пальмовые ветки, чтобы рассмотреть все как следует. Он увидел типичный барак — односкатная металлическая крыша, около дюжины квадратных окон из полупрозрачного оргстекла, крыльцо с бетонными ступеньками. Единственная примечательная черта — над входом восседал улыбающийся позолоченный Будда, застывший в медитативной позе. Седовласый хозяин крохотной гостиницы где остановились Малдер и Скалли, рассказал, что последние десять лет клиникой управляют буддийские монахи.

— Гляди-ка, вон там, на противоположной стороне улицы — не церковь ли?

Малдер смерил взглядом двухэтажное белое здание с башней посередине. Судя по конструкции, башня когда-то выполняла функцию колокольни, но сейчас ничего похожего на колокол не наблюдалось. Хотя с фасада здания только в двух местах осыпалась штукатурка, было ясно, что сюда уже много лет никто не ходит.

— Церковь-то церковь, но сомневаюсь, что за последние десять лет ее посетил хотя бы один прихожанин, — заметил Малдер.

— Таиланд — единственная страна в Юго-Восточной Азии, которая ни разу не стала европейской колонией, — напомнила Скалли, — поэтому христианство здесь практически не прижилось.

— Давай отвлечемся от столь печального зрелища и посмотрим сюда.

Малдер показал на маленький кукольный дом, установленный на вершине цилиндрического столба.

Миниатюрный домик был сделан с большим старанием и любовью: стены украшены ярким диковинным орнаментом, крыша покрыта пластинками чистого золота, на дверях, присмотревшись, можно было заметить медные ручки. У основания домика висела свежая цветочная гирлянда, а из окон, кружась, струился дымок благовония.

— У христианских проповедников здесь нет ни единого шанса, — заключил Малдер. — Вера предков у тайцев слишком сильна. А этот домик — знаешь, что такое? Жилище для духов. Таким образом тайцы отваживают злые сущности от больницы — не борются с ними, а предлагают другое обиталище. По-моему, очень разумно.

— А ты, оказывается, крупный специалист по восточным религиям, — сказала Скалли, с интересом заглядывая в окошко домика.

— Ты мне льстишь, — улыбнулся Малдер. — Но если серьезно, я всегда уважал их веру. Духовная культура тайцев предельно индивидуалистична. Само слово «Таи» значит «свободный». Их вера основана не на доктрине, а на повседневных наблюдениях. Если они решают ублажать какого-либо духа, то не потому, что так им сказал проповедник, а потому, что они сами видят, как страшен его гнев.

Скалли пристально посмотрела Малдеру в глаза. «Удивительно, — подумала она, — столько времени проводишь рядом с человеком, а многого о нем все равно не знаешь…»