Козлы

У Олега, наверное, и квартира своя есть - я до сих пор не спрашивала, зачем? А если он даже с родителями живет, снимем комнату подешевле. Универ я брошу за милую душу, для женщины это не самое главное. А работу в Москве найти легко, не зря же все гоняют туда на заработки. Поженимся мы, конечно, не сразу: пусть Олежка сначала закончит свой политех. Ему ещё год остался, совсем немного...

Навстречу попадались другие катамараны, и я махала им обеими руками, и нам махали в ответ. Мимо проплыла яхта, там сидела компания молодых ребят, и они тоже вразнобой поприветствовали нас - меня и парня, которого я люблю.

Ноги совершенно одеревенели, я поджала их на сиденье. Педали с моей стороны продолжали вертеться, хотя крутил теперь только Олег. Правда, он тоже подустал: теперь за спиной не бил фонтан брызг, а только слабо пенилась стальная вода. Я собралась было предложить ему поворачивать - мы уже заплыли дальше всех, едва ли не в открытое море. Набережная превратилась в узкую пеструю полоску, - только громаднейший игровой павильон в виде египетской пирамиды так-сяк выделялся на ней желтым треугольничком.

И тут Олежка сам убрал ноги с педалей.

Стало тихо-тихо. Маленькая волна плеснула в борт, и наш велосипед чуть-чуть качнуло. Олег притянул меня к себе и начал целовать. Круглая штучка на конце рычага управления уперлась мне в живот, но я почти не чувствовала этого. Его губы были соленые и шершавые...

- Давай, - шепнул Олег.

Я не поняла. То есть, я поняла сразу. Только я не...

- Ты что, Олежка, мы же перекинемся...

- Не перекинемся, это катамаран. Давай, мы далеко заплыли, никто не увидит...

- А вдруг перекинемся?!

- Лизунчик, глупая...

Он привстал, и нас закачало так, что я действительно перепугалась. Ну и что, что катамаран?

- И вообще, тут неудобно. Рычаг этот... Отстань, Олег...

- Лиза!..

Он обиделся. Я знала, что он обидится, - но я так не могла. Не потому, что боязно и несподручно... вообще. С Владом-кибернетиком могла - хотя, если честно, удовольствия ноль на массу. И с красавчиком Шклярским с восьмого этажа... с ним довольно классно было. И с ним - да, в порядке вещей: девчонок из комнаты, и "давай". Но Олежка...

С ним у нас все должно быть по-другому... Чтобы двуспальная кровать и пододеяльник с вышивкой. Чтобы маленькая лампа под узорчатым абажуром. Чтобы ни единого слова, потому что и так все понятно. И чтобы потом положить голову ему на плечо и так и спать до утра... И чтобы - всегда.

Олег нагнулся, зачерпнул горсть морской воды и бросил себе в лицо. Потом фыркнул и замотал головой, очень похоже изображая Графа. Я улыбнулась.

- Вообще-то ты права, Лизун, - он старался говорить весело. - Не очень-то тут и разгонишься, ещё бы потонули с тобой в порыве страсти. Знаешь что? Ребята до вечера в Ялте зависнут, это однозначно. А мы с тобой пока...

Я кивнула. В конце концов, я не полная идиотка: целая ночь и вышитый пододеяльник у нас будут ещё не скоро. А в палатке у моря очень даже романтично, разве нет? Олежкины ресницы слиплись черными стрелами с белыми наконечниками из соли, а глаза чуть ли не умоляли. Мужчины - они такие. Им обязательно нужно... и сразу.

И я ведь его люблю...

- Черт, и на фига мы эту калошу на два часа взяли?

... Ноги ну совсем не держали, набережная так и ходила из стороны в сторону, хотелось посидеть на лавочке минут десять. Но Олежка торопился, хотя до вечера было ещё о-го-го. Я кульком висела на его руке, мокрой от пота.

- Сейчас на маршрутку сядем - и мигом приедем, - подбадривал он. - А там дорога все время вниз, это же не то, что на гору выдираться. Лизунчик! Ну посмотри на меня!

Я остановилась и посмотрела.

- Ты - супер! - сказал Олег. - У меня такой девчонки ещё не было. Ни в одно лето.

* * *

Сквозь толщу воды, ещё мутноватой после недавнего шторма, внизу угадывались очертания больших темных камней, поросших водорослями. Светлую полоску песка между ними пересек, двигаясь боком, крупный краб. В полуметре от маски проплыла стайка мелких рыбешек. То и дело попадались небольшие прозрачные блюдца медуз-аурелий.

В садке у пояса было пусто. Ни одной настоящей рыбы Твердовскому сегодня не встретилось - за несколько часов блуждания под водой. Море словно вымерло - а может быть, умерла его удача. Впрочем, одернул он себя, верить в какое-то там везение - язычество, недостойное человека с ученым званием и четвертой ступенью астрального просветления.

Возможно, сегодняшняя неудача в охоте - не случайность, а кармическая предопределенность. Ведь именно здесь, вдали от берега, в бирюзовой глубине, он получил возможность по-настоящему разобраться с самим собой. Впервые с момента приезда сюда отдаться вольной медитации, очиститься от темных астральных наслоений, высвободить из-под гнета пурпурную ауру. И увидеть, наконец, свет...

Свет. Сноп невидимых глазу лучей - изнутри янтарной капли с черным иероглифом свернувшейся змеи. Из влажной ложбинки между загорелых грудей в россыпи веснушек...