Козлы

Василий резко сорвался с места и стремительно зашагал вперед, на ходу поправляя ремни рюкзака и акваланга. Лиза там, впереди, где громоздятся черными клочьями силуэты отдельных кустов, сливаясь дальше в неровную и глухую, как тупик, стену. Там, во тьме, пронизанной враждебными астралами, сверкает непобедимой силой святой оберег. Там ужас... ТОТ ужас... но там и спасение. Лиза!..

... Влажная ветка колючего куста с размаху хлестнула Твердовского по лицу, и он не сдержал крика. Остановился; сердце колотилось, как колеса скорого состава, свитер стал душным и тяжелым. В нос ударило острым духом пропотевшей шерсти.

И вдруг Василий осознал: это - ТОТ запах!..

Шорох. Сквозь ветви кустарника ломились знакомые безжалостные копыта.

Натянулась коварная струна веревки поперек тропы.

Ухмыльнулся из тьмы горизонтальный зрачок...

- Лиза-а-а-а!!!..

* * *

Серый, смазанный, никакой день превратился в серые сумерки. Потом в темно-серые. Потом потихоньку наполз вечер...

А я все топала и топала по бесконечному шоссе. Неимоверно длинному если плестись от самой Ялты пешком. Конечно, рядом то и дело останавливались тачки, но от этого только становилось противнее и муторнее на душе. Послать по известному адресу - и тащиться дальше, дыша бензином и пылью, волоча на ногах неподъемные гири... И ещё маленький, невидимый, но тяжеленный камень где-то внутри.

... "Что я такого сказал?! - крикнул Олег, догоняя меня. - Лизка, ты чего? Что я сказал?! - Отстань!"

Резко передернула плечами, сбросила его потные руки, пошла быстрее. И ни разу не обернулась! Конечно, я думала, что он меня снова догонит. И, если бы догнал... разумеется, остановилась бы, простила, разрыдалась бы у него на плече - я же идиотка. Боже, ну почему я такая идиотка?!..

Но он отстал. Правда отстал.

И даже не подумал, как я буду добираться до Мысовки - без копейки в кармане. Ясно, что не подумал. Ему же на меня плевать с высокого дерева... Он каждое лето заводит себе тут по девчонке - прямо на месте, а что? - не так накладно. Из тех наивных дур, что ведутся на метр девяносто, красивые глаза и трепотню про голову Екатерины и Чехова с бутербродом. Которым купи безделушку, покатай на катамаране, - а там и "давай". За милую душу! А потом - конец лета, "было здорово, приезжайте еще"... Один троллейбус и разные поезда.

А ты - размечталась про Москву, про свадьбу и вышитый пододеяльник. Идиотка! Идиотка, идиотка, идиотка!!! Кому ты вообще нужна? Ну, вспоминай: хоть раз в жизни ты была нужна кому-то больше, чем на полчаса в постели? Да что там... если собственные предки поспешили выпереть тебя из дому сразу после школы, бабкиной свиньи не пожалели - лишь бы доченька поскорее перестала мозолить глаза. Глядишь, за пять лет и приглянется какому-нибудь лоху...

Никому на свете. Задаром. Даже с доплатой!..

Уже совсем стемнело, когда я добрела до акации с развилкой, откуда надо было сворачивать вниз, чтобы попасть в Мысовку. Само собой, никто не гарантировал, что это именно та акация, а не какая-нибудь другая. Еще заблужусь, сломаю шею на этих кручах со скалами и обрывами... запросто. Или местные бомжи нападут, изнасилуют и прикончат... а кому какое дело?! Кто меня станет искать - Твердолобиха? Кстати, если со мной и не случится ничего, а просто заплутаю в темноте и вернусь к утру, она меня и то выставит на улицу. Скажет: проваливай, шлюха, к своему хахалю.

Олег. Олежка...

А ему по фиг. Он, конечно, сразу же отправился к Петру с Кирюхой на пиво, там сболтнул между делом, что я оказалась с приветом, - и забыл. Может, уже склеил себе другую дурочку, - поумнее меня, без претензий на пододеяльник с вышивкой...

Мужики - они все такие. Сунул, плюнул, и вся любовь, - как Витка говорит по любому случаю, ей по жизни не везет с мужиками. Все - сволочи и козлы.

Но, если это правда... если действительно все до единого... Как тогда люди вообще женятся, детей заводят, внуков? Причем не какие-то психи нестандартные, - а многие, почти что все?! Олега тоже когда-нибудь окольцуют. Сейчас ему двадцать... так до двадцати пяти точно. И какая-то дура будет просыпаться рядом с ним каждое утро. И складывать в тумбочку этот долбаный пододеяльник...

Почему - не я?!

Потому что я - идиотка недоделанная, как уже было не раз доказано. Можно сколько угодно твердить, что никто на свете никому не нужен, фигушки. Это я никому не нужна. Только я... Разве что Твердолобому приспичит подержаться за свою цацку, за "оберег святой". Потому что киевскому старикашке-колдуну захотелось приколоться. Неплохой прикольчик вышел, ничего не скажешь!..