Козни туманного Альбиона

Во-вторых, Ася и Саша пересели на разные концы стола, и каждый со своего места обижено косился друг на дружку. Полагаю, невеста устроила жениху грандиозный скандал за самоволку. Вполне возможно, Саша ей ответил, пошли выяснения отношений, и в итоге оба сидят, надувшись, как сычи, временами обмениваясь колючими взглядами.

И, в-третьих, час назад у всех был такой взрыв эмоций, что сейчас сил хватало лишь на то, чтобы удержать вилку в руке.

Поковырявшись в тарелках, не съев даже трети еды, мы пожелали друг другу «спокойной ночи» и отправились каждый в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, я предложила Алине:

— Давай, завтра устроим свободный день? Мне кажется, люди устали. И вообще, на мой взгляд, ты переиграла саму себя, к чему такое количество страшилок? Была бы еще природа красивая, а так — голые поля. А дома? Самые обыкновенные, не дворцы, не замки. Не нравится мне здесь.

— Марина, но мы здесь только один день. Как можно судить по одному дню? Ты даже на кладбище не была! — возмутилась Алина.

— Алина, еще один такой день, и мы все окажемся на кладбище! — огрызнулась я и скрылась за дверью.

Надо же! Ей мало того, что Лиза едва на тот свет не отправилась, что Орешкину спасла только крепкая черепная коробка, что Богомолов не раздавил под собой хозяина гостиницы. И это только за один день! А впереди еще четыре.

Но у меня такой характер — долго злиться ни на кого не могу. Я полежала в постели, остыла, отдохнула и решила сходить проведать Алину. Наверное, она переживает, думает, как исправить положение?

А может, и не надо ничего исправлять? Ведь то, что сегодня кажется ужасным, завтра будет вспоминаться всего как веселый эпизод. Ну, напился товарищ, не смог вылезти с машины, потом упал, других сбил с ног. Ну и что? В кино над такими моментами смеются, а мы?

Другое дело — Орешкина! Но опять, как на все это посмотреть. Черепица слетела с гостиничной крыши, а раз так, то Оуэн должен нести полную ответственность за случившееся. Надо донести мою мысль до Алины. Пусть Оуэн оплатит моральный и физический ущерб. Проживание в гостинице нам влетело в копеечку, а удобств по большому счету никаких. В туалет даже надо ходить черт знает куда.

Я поднялась с кровати, решив, прежде чем навестить Алину, зайти в вышеупомянутое помещение. В коридоре я наткнулась на Зорькина, который занимался тем, что с серьезным видом посыпал полы мукой.

Или я, или он — одно из двух, кто-то из нас сошел с ума. Я с минутку понаблюдала, как Владимир Владимирович скрупулезно опустошает пакет, и пришла к выводу: со мной все в порядке, это у Зорькина в голове тараканы шебуршатся.

— Владимир Владимирович, а что вы делаете?

— Пытаюсь разобраться: настоящий призрак здесь бродит или фальшивый?

— А мука зачем?

— Это мел. Он мне позволит обнаружить любые отпечатки ног. Призрак — это бестелесная субстанция, он отпечатков не оставляет. А если нас разыгрывает кто-то вполне реальный, имеющий физическую оболочку, — следы обязательно останутся.

— А если кто-то ночью по малой нужде захочет? Что тогда? Вы спутаете шутника с нормальным человеком, которому просто приспичило?

— Тогда следы будут идти из комнаты в туалет и обратно.

— Понятно. А что у вас в другом мешочке? — Рядом с тем местом, которое Зорькин обильно посыпал мелом, лежал прозрачный полиэтиленовый пакет с какой-то штуковиной внутри.

— Это специальный прибор, кстати — мое изобретение, — гордо пояснил Зорькин. — Он способен улавливать и регистрировать малейшие электромагнитные колебания. Сейчас мел высыплю и настрою этот прибор на психическую энергию приведения. Хотите посмотреть?

— Нет, Владимир Владимирович, вы уж сами, я так устала, хочу ночью выспаться. Я сейчас в одно место сбегаю, а вы за мной мелком присыпьте, чтобы я картину эксперимента не исказила, — попросила я и сначала бочком, потом широкими шагами промчалась в туалет и обратно, в Алинину комнату.

Остаток вечера я просидела у подруг. Запасливая Степа достала допотопный кипятильник в виде спиральки, приготовила чай и выложила печенье, купленное в местном магазинчике. Мы очень душевно провели время. Выходя из комнаты, я вспомнила, что мы так и не спросили у Лизы, зачем она наглоталась лекарства.

— Алина, мы не узнали у Лизы, какое лекарство она принимала.

— Я спрашивала, — вместо Алины ответила Степа. — Мне показалось странным, с чего это ее так сморило. Первое, что мне пришло на ум — она выпила снотворное и не рассчитала дозу. Но Лиза сказала, что никакие лекарства она не принимала, и вообще, ее мать с детства приучила химией не злоупотреблять, разве что в редких случаях, когда температура высокая или горло болит. О наркотиках она и слышать не хочет. У меня создалось впечатление, что Лиза вполне нормальная девчонка. А почему она так вырубилась? Может, стресс? Все эти конкурсы красоты — чистая мясорубка. Две недели их готовят, учат ходить, спину держать, танцевать. И все это по двадцать часов в сутки. Потом сам конкурс — сплошные переживания. К этому добавьте перелет, переезд…