Козырной день

Борисихина опасливо взглянула на фотографию, осторожно ноготком чуть повернула ее, придвинула к себе и словно бы встретилась взглядом со смуглым парнем, который смотрел на нее с фотографии из-под густых, сдвинутых к переносице бровей. Ожидание становилось все напряженнее. Наконец, Борисихина подняла глаза, посмотрела на Белоусова, нависшего над ней тяжелой глыбой, и молча кивнула.

– Точно он?

– Похож…

– Проверим!

Белоусов приказал вызвать в кабинет сержанта, у которого накануне неизвестный спрашивал адрес Дергачева. На этот раз опознание провели по всем правилам, понимая, что следствию нужны доказательства безукоризненные с юридической точки зрения. На столе разложили несколько снимков и среди них – портрет парня с тяжелым взглядом.

– Сержант! Подойдите к столу! Взгляните на эти снимки! Нет ли среди них знакомого вам человека?

Сержант медленно приблизился к столу, окинул взглядом снимки и лицо его расплылось в улыбке.

– Неужели удача, Виктор Алексеевич?

– Отвечайте на вопрос!

– Вот этот парень. Его фотография вторая справа. Он приходил ко мне позавчера утром и спрашивал, как найти Дергачева.

– Отлично! Пусть войдет Борисихин. Так… Товарищ Борисихин, посмотрите внимательно на эти снимки. Не знаете ли вы кого-нибудь?

– Этого человека я видел в доме Жигунова, когда приходил за женой.

– Вы не ошибаетесь?

– Нет, я хорошо его запомнил.

– Прекрасно! Давайте сюда Жигунова-младшего.

– Я видел его в доме отца накануне пожара! – твердо сказал Жигунов и для верности прижал фотографию пальцем к столу.

– Благодарю вас! – Белоусов сиял от счастья. Оформляем опознания и начинаем розыск. Теперь знаем кого искать. Ищем Нефедова Юрия Сергеевича. 1964 года рождения. Образование среднее. Родители живут в нашем городе. В центре, между прочим, недалеко от рынка. Личное дело имеется. Карточка правонарушителя имеется. Потапов! – крикнул Белоусов, увидев в дверях инспектора уголовного розыска. – Входи. Поздравляю. Сбылись самые смелые твои предсказания. Нефедова ищем.

– Неужели он?!

– Четыре человека в один голос утверждают, что именно он был пятым в доме Жигунова. То-то след у забора сорок третьего размера! А?

– Да, у него примерно такая нога… Я ему многое предсказывал, – проговорил Потапов, – но такое… Если это сделал Нефедов, то он превзошел самого себя.

– Ты знаешь его лучше всех в городе. Он мог пойти на такое?

– Он может пойти на многое…, если ему наступить на мозоль самолюбия.

– Как же ты его упустил, а, Потапов? – укоризненно спросил Белоусов.

– Так ведь он уехал от нас! В Архангельск! Виктор Алексеевич! Он здесь уже не прописан.

– Где же вы все-таки взяли его портрет? – спросил Гурьев.

– В паспортном столе, где же еще! – засмеялся Белоусов. – Первый час ночи, а вы посмотрите с улицы – все окна светятся. Работаем, Виктор Харитонович!

Чувство хозяина

Привычное словосочетание, не правда ли? Оно настолько прочно вошло в жизнь, что в него трудно вложить новый смысл. Мы стараемся привить малышам чувство хозяина к детскому саду, потом – к школе, заводу, чувство, подразумевающее больше ответственность и заботу, нежели владение. Однако, не так уж мало людей, которые куда охотнее воспринимают именно этот смысл – обладание.

Подобные соображения невольно возникают, когда знакомишься с делом Нефедова. Он учился в нескольких школах – не уживался. Ни с учениками, ни с учителями. И родители переводили его в следующую, надеясь там найти более чутких педагогов, более воспитанных товарищей. Но и в очередной школе учителя оказывались нравственно грубыми и неспособными понять возвышенную душу юноши. Именно так относились к делу родители и не скрывали этого даже, когда стали известны подробности событий в доме Жигунова. Отец выразился так:

– Юрий понимал хорошее, мечтал о хорошем, стремился к хорошему, но почему-то все делал наоборот.

Нефедов рано познакомился с милицией городка. Как-то угнал мотоцикл. Вообще-то надо было заводить уголовное дело, но, учитывая нежный возраст, просьбу родителей, положительное мнение педагогов, а педагоги в подобных случаях часто восхищаются воспитанником, поскольку его осуждение вызовет сомнение в способностях самих педагогов, ограничились полумерами: поставили на учет в детской комнате, погрозили пальцем и даже, было дело, голос повысили.

Потом похищение лошадей в колхозе. Нет-нет, не корысти ради. Шутка. Шалость и озорство. Правда, колхозники оказались людьми грубыми, юмор не понимали, подняли шум, крик, вызвали милицию. Опять неприятности. Особенно огорчительно было папе с мамой, поскольку о сыне складывалось мнение, никак не соответствующее его истинному характеру и наклонностям.