Крайняя мера

Рейли был союзником графа и получил в награду смехотворный судебный процесс, где его обвинили в государственной измене и бросили гнить в Тауэре. Другие представители так называемой «Школы ночи»[5] погибли при скандальных обстоятельствах, как это случилось с Китом Марло, или просто канули в неизвестность. Граф Нортумберлендский остался в одиночестве. Его власть на севере, в ужасном краю дождей, туманов и воров-карманников, осталась непререкаемой и даже усилилась благодаря возможности приблизиться к английскому трону, на который уселся шотландский король. Разумеется, ни король Яков VI Шотландский, ни король Яков I Английский не в состоянии прекратить разбойничьи набеги на границе с Шотландией, но это вообще никому не под силу. Во всяком случае, граф Нортумберлендский уверен, что при нынешнем короле ему не придется возглавлять английский авангард в бою с нарушившей границы шотландской армией. Теперь угроза исходит не с севера, а из Лондона, но от кого именно, сказать пока трудно: то ли от этой мерзкой туши, Якова I, правящего народом, с которым род Перси враждовал веками, то ли от скрюченного калеки Роберта Сесила.

Перси стал прохаживаться по комнате, шаркая ногами по каменным плитам, не прикрытым коврами. Несмотря на холод, исходивший от каменных стен, огромный очаг так и не зажгли. Граф унаследовал Сайон-Хаус от жены Дороти, которая владела им на правах аренды. Вскоре жена умерла, а дом остался, и граф считал такой поворот событий исключительно удачной сделкой. На север осень приходит рано, как будто суровый край не приемлет летнее тепло и с нетерпением ждет возвращения холодов. Для графа самым ярким воспоминанием о севере стал рокот морских волн, разбивающихся о скалы такого же серого цвета, что и стены замка.

Он стоял у открытого окна, ощущая на лице дыхание Лондона. Так называемый родственничек — молодой Томас Перси повсюду болтает о том, как ему удалось завоевать доверие и поддержку своего покровителя, девятого графа Нортумберлендского. Что ж, тем лучше. Скоро молодой Томас, как и многие до него, узнает, почему старшая ветвь рода Перси выжила в жестоких условиях дикого севера и сумела устоять против всех козней лондонских политиков. Он узнает, почему во время их бесед всегда присутствует третье лицо. Уголки его губ тронула хищная усмешка. Очень скоро все враги католической веры и клана Перси узнают, кто такой девятый граф Нортумберлендский. Негодяи наивно полагают, что Генри Перси легко управлять, как будто он не видит, что скрывается за жалкой лестью. Все подшучивают над его неспособностью хранить тайны и не понимают, как старательно он создавал образ глуповатого болтуна. Роберт Сесил, новоиспеченный граф Солсбери, тоже узнает, умеет ли Генри Перси, девятый граф Нортумберлендский, хранить тайну, благодаря которой, когда придет срок, с Робертом Сесилом будет покончено навеки.

Глава 7

— И все-таки мне совсем не нравится этот Фрэнсис Трэшем, — заявила Джейн, разбирая груду бумаг, на которых Генри делал записи бесед с осведомителями.

План Маниона по привлечению внимания Фрэнсиса Трэшема был предельно прост: подкараулить на улице, ударом по голове сбить с ног и притащить в Альзацию. Однако Грэшем заметил, что даже при беспорядке, царящем на городских улицах, открытое нападение может привлечь внимание людей, причастных к заговору. Джейн предложила еще более простой и удобный во всех отношениях план. Нужно послать Трэшему записку, в которой говорится, что ему передадут важную информацию, если он в условленное время придет в Альзацию по указанному адресу.

— Пауки не гоняются за мухами, те сами летят к ним в сети, — философски заметила Джейн и, как оказалось, рассчитала все верно.

Разумный молодой человек, только что получивший наследство, не рискнул бы отправиться в Альзацию по делу, которое могло оказаться ловушкой. Но Фрэнсис Трэшем никогда не отличался рассудительностью.

— Значит, он явится сюда, постучит в дверь, и тут мы собьем его с ног? — с надеждой в голосе предположил Манион.

— Он должен прийти один, как сказано в записке, — остудил его пыл Грэшем. — А если так, то вряд ли нам стоит сбивать его с ног и в бессознательном состоянии тащить наверх. Неужели у тебя на любой вопрос имеется только четыре ответа?

— Так много? — с невинным видом удивилась Джейн.

— Кого и что бы ни увидел наш Манион, он готов это съесть, выпить, затащить в постель или избить до полусмерти. Неужели ты не можешь придумать что-нибудь более занимательное?

— Нет, — ответил Манион, — на это уйдет слишком много времени. — Он собрал оставшуюся после завтрака посуду. — Как бы там ни было, а благодаря моим четырем ответам на все вопросы я до сих пор жив. — Манион стал спускаться по лестнице, справедливо чувствуя себя абсолютным победителем в споре.