Крайняя мера

— Прости, — откликнулся Трэшем, — я задумался о своих делах и не хочу тебя ими обременять.

Кейтсби и Уинтер многозначительно переглянулись.

— Кузен, мне нужна часть твоих денег, — безапелляционно заявил Кейтсби. — Ты же знаешь, какая у нас в них нужда.

— Вы по-прежнему настаиваете на своем плане? Неужели нельзя дождаться законов, которые примет парламент?

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, а я знаю, что ты нас не предашь.

По лицу Трэшема пробежала тень, и оно покрылось каплями пота. Кейтсби подумал, что его нельзя убить в таком людном месте, так как это вызовет у Руквуда панику и привлечет внимание к их компании. Нет, не здесь и не сейчас.

— Кузен, если тебя все еще терзают сомнения, сейчас не время их обсуждать. Мы собираемся в Уайт-Уэбзе через два дня, в пятницу. Приходи и поужинай с нами, и умоляю — принеси с собой золото. Мой кошелек совсем отощал. Итак, до пятницы. Надеюсь, ты придешь и будешь готов к расплате! — рассмеялся Кейтсби.

Глава 10

Грэшем не знал, что его упадочное настроение разделяет Уильям Паркер, лорд Монтигл, который, после того как его выпроводили из Уайтхолла, пребывал в состоянии напряженного ожидания, каждую минуту надеясь получить долгожданное известие, но оно все не приходило. Монтигл знал, что сегодня король возвращается с охоты. Не в силах побороть нетерпение, он помчался в Уайтхолл, где его сразу же проводили к Сесилу. Казалось, его имя разрушает все преграды. Окрыленный неожиданно обретенной властью, Монтигл довольно небрежно поклонился Сесилу, позабыв на мгновение, кто здесь настоящий лорд.

— Лорд Монтигл, — обратился к нему Сесил с ледяной любезностью в голосе, — должно быть, вы решили, что я забыл о вашей недавней услуге. Уверяю, вы ошибаетесь. Речь идет о важных делах, и прежде чем их решать, нужно выждать время и дать им возможность созреть.

— Милорд, вы все расскажете королю? Прямо сегодня?

На лице Сесила промелькнуло раздражение.

— Всему свое время, дорогой лорд Монтигл. Доверьтесь мне как другу и как человеку более опытному и старшему по возрасту. — Голос Сесила звучал вкрадчиво и даже ласково, а глазки-буравчики сверлили стоящего перед ним молодого здорового мужчину атлетического телосложения. — Вы должны мне очень крупную сумму, которая по-прежнему числится за вами, не так ли? Вы также обязаны мне своими титулом и состоянием, которые вам возвратили. Если не ошибаюсь, все эти роскошные дары вы получили в обмен на маленькую услугу снабжать меня информацией? В делах государственной важности положитесь на меня, как я полагаюсь на вас в вопросах менее значительных.

«Будь ты проклят! Я твой раб, а недруг», — подумал Монтигл и, выходя из кабинета, почтительно отвесил Сесилу низкий поклон.

— Наши люди все еще следят за этой компанией, — сообщил Манион. — Они говорят, что паписты съезжаются в Лондон и организуют сборище. Думаю, чтобы сотворить очередную пакость. Хотите взглянуть на их троицу? Перси заказал ужин на троих в «Митре», что на Брэд-стрит. Там у них логово. Мерзавцы совсем обнаглели. Наши шпионы также уверяют, что, кроме них, за папистами никто больше не следит.

Но почему? Грэшема охватила паника. Почему, вместо того чтобы спасать свою жизнь, эти люди собираются в Лондоне? Почему за ними никто не охотится, как и за теми, кто им сочувствует?

Может быть, стоит рискнуть и отправиться на этот дьявольский ужин в роли зрителя? Вселившийся в Генри демон подстрекал его на безумный поступок, а отчаяние из-за крушения всех надежд разъедало изнутри, словно настоящая опухоль. Даже вопрос сохранения собственной жизни казался сейчас не самым важным. Может, хватит белить лицо и походить на покойника? Во что лучше одеться и как выйти из дома: через черный ход или через парадный, якобы для визита к хирургу?

Почему этот «пороховой заговор» не развалился сам по себе? Неужели, передавая письмо, Монтигл выглядел недостаточно убедительно? Да и передал ли он его?

Роберт Сесил плохо разбирался в войне и считал, что она возбуждает людей определенного склада и стоит невероятных денег, а ее последствия непредсказуемы. Создавалось впечатление, что на охоте короля должна сопровождать целая армия, способная совершить победоносную войну. И без того астрономические расходы на нужды королевского семейства росли с каждой минутой, и Сесил только вздыхал, глядя на бесконечные вереницы лошадей, карет и экипажей, на которых его королевское величество Яков I вместе со свитой возвращался в Лондон с удачной охоты.

Сесил не стал настаивать на немедленной встрече с королем и дождался следующего дня, несмотря на то что он приходился на пятницу, которая, по всеобщему поверью, считалась несчастливой. Однако в этом году она выпала на первое число месяца, что вполне символично для нового начинания.