Крайняя необходимость

— По повадкам скорее рэкетир. Бандюга, одним словом, или браток по-теперешнему. Был бы он крутой бизнесмен, у него бы охрана была и жил бы он не здесь, хоть и новый район, но не очень престижный, а скорее, в особняке где-нибудь вообще за городом. — Пустореченков почесал голову. — И мелким бизнесменом он тоже быть не должен, такие отморозки или поднялись, или перестреляли их уже в девяностые. А отморозок же натуральный: собаку на живого человека натравить! Он же вот тут стоял, ну в шаге от меня. Из магазина, видно, шел, пакет у него еще был в руке, бутылка там какая-то и консервы — собачьи, наверное. Я сам слышал, как он сказал «фас» и на доктора показал. Этот пьяница с кирпичом, он, как стекло в машине разбил, а доктор вылез его ловить… так пьяница на ту сторону улицы метнулся, чуть под колеса встречной машины не попал. Что, этот бандюга стал бы свою любимую псину под колеса посылать? Как же! Ему, говорят, присудили ее усыпить, а он чихать хотел на это! И сегодня я его с ней видел, и завтра она никуда не денется. Вот англичане, культурная нация, у них, я слышал, бультерьеры вообще запрещены.

— А показать вы мне его сможете? — спросил Сергей. Как борются со своими отморозками культурные нации, его сейчас интересовало меньше всего.

Пустореченков немного помолчал, и Сергей уже решил, что все напрасно. Но нет, продавец газет таки решился.

— Покажу, только когда он будет домой ехать — не знаю. Он иногда рано едет, а иногда, когда я закрываюсь в восемь, его еще нет. Но только, сами понимаете, если что — я вас не знаю и никогда не видел…

Сергей просидел у Семена Трофимовича долго. Тот пригласил его внутрь киоска, угостил чаем из термоса. Как водится, не обошлось и без врачебных консультаций — молодой эскулап лишний раз убедился, что наши люди при встрече с врачом не могут не рассказать о своих болячках. Пришлось пощупать киоскеру поясницу, со слов диагностировать мерцательную аритмию его жене, выдать экспертное заключение: правильно ли лечат в районной поликлинике геморрой и подагру. Оказалось, правильно, чем и пациент, и доктор были удовлетворены. В общем, не сказать, чтобы время прошло незаметно, но все-таки…

Артур Горшков проехал в начале седьмого вечера. Сергей спешно простился с Семеном Трофимовичем и заторопился вслед «ауди». Машина медленно въезжала в длинную арку метрах в двадцати от киоска.

За аркой был двор-колодец: четыре длинные шестнадцатиэтажки по периметру, внутри — детский сад, спортплощадка, огороженная автостоянка. Горшков оставил машину на стоянке, достал из багажника большую спортивную сумку и зашагал к своему подъезду.

Сергей успел хорошо его рассмотреть. Горшков был похож на культуриста — под расстегнутым пальто обтягивающая водолазка, и под ней мышцы так и бугрились. Лицо гладкое, почти смазливое, брюнет, волосы длиннее подбородка, небритость двух-трехдневная, улыбочка самоуверенная. Короче говоря, мачо — женщинам такие нравятся. На «быка» не похож, слишком чистенький, прилизанный, но в чьей-то свите таскаться может, потому что на самостоятельного бизнесмена действительно не тянет — на лбу написано, что в голове пусто: была б там мышца, накачал бы, но и мышцы там нет, это доктор Великанов знал достоверно.

На следующий день заступать на дежурство Сергею нужно было вечером, и с раннего утра он устроился в машине сразу за аркой со стороны улицы. Горшков появился около девяти. Сергей, стараясь не мозолить глаза, пристроился ему в хвост, проводил до центра. Культурист вошел в красивую дверь под вывеской «Благотворительный фонд „Ольвия“, а Сергею пришлось часа два скучать. Наконец около одиннадцати к крыльцу подкатили вереницей два джипа и белоснежный „линкольн“. Из дверей фонда высыпали вначале четверо жлобов, за ними, в сопровождении Горшкова и еще одного такого же рельефного красавца, лысоватый, плюгавенький мужичок, следом еще четверо мордоворотов — все расселись по машинам и отбыли. И Сергей, естественно, за ними. Плюгавенького Сергей знал. Не лично, конечно, господин Щукин — птица высокого полета: в прошлом криминальный авторитет, а ныне — бизнесмен, владелец заводов, газет, пароходов, меценат и благотворитель. Физиономия его регулярно мелькала на экране телевизора. Вполне возможно, что именно Щукин и „подписался“ за Горшкова в милиции, потому они так легко и отстали.

Эскорт прибыл к мэрии, причем мордовороты так и остались в джипах, а к мэру Щукина сопровождали только Горшков с напарником. Визит длился около получаса, обратно Горшков тащил огромный букет цветов, а его напарник какую-то папку. Дальше поехали обедать в ресторан, и снова вошли с боссом только двое качков. После обеда двинули на презентацию: при большом скоплении публики торжественно открывался новый супермаркет бытовой техники. Щукин, лучась улыбкой, перерезал ленточку и позировал фотографам, Горшков с коллегой держали подушечку с ножницами. После чего все вернулись к фонду «Ольвия», и еще через час Горшков был свободен.