Крах операции «Тени Ямато»

Следующую радиограмму, которая была намного длиннее предыдущей, Канэмору предложил разделить на три части, и поэтому Нумато изъявил желание передать ее во вторую очередь. Тем более что передаваемый в ней материал не отличался особой чрезвычайностью, так как это были не оперативные сведения, а лишь вторая половина отчета об им самим проделанной по пути в Сингапур работе.

Кроме того, во второй радиограмме повторялась просьба о постановке ему новых задач на ближайший период. Этой просьбой он хотел на всякий случай лишний раз напомнить о себе генералу Доновану не только потому, чтобы получить «добро» на рекомендуемую им бомбардировку эскадр японского флота, но и еще раз высказать свою всегдашнюю готовность к службе и к исполнению любого приказа — авось генерал не забудет о нем и после войны и не оставит его, Сацуо Хасегаву, среди «безработных», то есть без конкретного дела.

Все-таки он, Сацуо Хасегава, всегда был и остается патриотом своей страны, родины, которая его вскормила и воспитала, и он не хотел, чтобы кто-то хотя бы в мыслях допустил такое, что он, Хасегава, в какой бы то ни было момент истории, не обязательно только в период войны, остался в стороне, прятался за спины других.

Комментируя смысл цифровых колонок, Нумато с многозначительностью доверяющего великую тайну сообщил, что в них, в частности, сказано о большом вкладе его, Канэмору, в выполнение главного задания, ради которого, собственно, он, Нумато, и был послан в это ответственное и опаснейшее путешествие.

Канэмору сделал вид, что будто бы остался весьма доволен тем, что его молодой коллега так подробно проинформировал обо всем, что касалось тех частностей операции, в исполнении которых участвовал и он. На сей раз радист, обслуживавший резидента, находился вне особняка, и Канэмору, получив исписанные цифрами листки, вышел из библиотеки и тут же укатил на своем мотоцикле в неизвестном направлении.

Возвратился он примерно через час, в тот момент, когда Нумато сидел на скамеечке в одном из укромнейших уголков окружавшего особняк очень уютного, ухоженного сада. Он сообщил, что все шифровки будут переданы в течение часа, причем вторая — не в три, а в два приема и начало ее выйдет в эфир без какой-либо паузы сегодня ночью.

Встав со скамейки, Нумато одобрительно пожал Канэмору руку.

С минуту они молча глядели друг на друга и вдруг рассмеялись.

— А не кажется ли вам, Нумато-сан, — сказал, продолжая посмеиваться, Канэмору, — что в данной обстановке нам явно не хватает возгласа «банзай!»?

— Нет уж, Канэмору-сан, — тоже смеясь, сказал Нумато, — «гип-гип, ура!». Этот возглас воодушевлял нас всегда, и особенно когда в университетской столовой на рождественском столе появлялся большущий пирог с начинкой из яблок. Отменное было время: ни забот, ни хлопот, ни войны, а впереди надвигались каникулы!

— К сожалению, мне не пришлось заканчивать никаких институтов. Я самоучка, если не брать в расчет сельской школы, — вздохнул Суэтиро Канэмору.

Слыша этот лицемерный вздох, Нумато в тот момент, конечно же, не мог даже предполагать, что имеет дело с человеком, закончившим не только привилегированное военное училище, но и академию генерального штаба. Полковник императорской армии Сигэо Икэда, он же помощник полицейского комиссара порта Сингапур Суэтиро Канэмору, был внедрен в Сингапур из США через города Окленд и Сан-Франциско.

Там он до этого имел «свой интерес», то есть бизнес, базировавшийся на эксплуатации нескольких игорных домов полулегального типа и ряда щепетильных заведений, где вместо вывесок — красные фонари.

Операция по внедрению проводилась до начала войны — в конце 30-х годов. Есть такое мнение, что вообще-то в принятии решений японцы довольно медлительны, но когда оно уже принято, то к его осуществлению подключается все, и четко, в намеченный срок задуманное дело исполняется в точности.

Как полагали в милитаристских кругах Японии руководители из числа самой высшей аристократической и военно-промышленной верхушки, на пересечении большинства стратегических путей восточного полушария, то есть в Сингапуре, должен обязательно находиться человек с незаурядными данными, который смог бы держать в своих руках всю разветвленную сеть разведки, раскинутую во всех направлениях.

Вот им и оказался Сигэо Икэда, в ту пору молодой блестящий офицер, родственник бывшего председателя Тайного совета империи (Гэнро), маршала Аритомо Ямагаты. И генерал Доихара в 1940 году получил указание военного министра Хидэки Тодзё о внедрении в Сингапур Икэды — опытного военнослужащего, который был прекрасным специалистом в военных делах и хорошо разбирался в массе житейских вопросов. Вслед за ним примерно такого же типа резиденты были засланы на главный остров Филиппинского архипелага Лусон, в его административный центр город Манилу, а также на остров Яву, в город Джакарту. Для генеральных штабов сухопутных войск и военно-морского флота подобное решение вопроса имело бесспорный характер и делалось потому, что в дальнейшем предусматривалась оккупация данных территорий Японией.