Крах плана Шлиффена. 1914 г.

В этот день командарм-1 отдал частям 26-й пехотной дивизии А.Н. Порецкого, оказавшейся на крайнем левом фланге 1-й армии, повисшем в воздухе, приказ: «26-й дивизии оборонять позицию пассивно, но упорно. Кто оставит самовольно окопы, того расстреливать на месте без суда и следствия». Одновременно командарм пытался необоснованно подбадривать войска. Вечером 26 августа соединениями была получена телеграмма генерала Ренненкампфа, что, по сведениям священника бежавшего из плена, у немцев «настроение удрученное, на походе массы отсталых, они голодают, неохотно идут в бой». Ренненкампф присовокуплял: «Как таких не бить. Поздравляю всех с новой скорой победой; такой противник хорошо драться не может»[280].

С одной стороны – обещание победы, с другой – упорная оборона. Столь жесткий приказ был вызван осознанием в штабе 1-й армии сложившейся ситуации. Оказывается, немцы не пошли на Седлец, а движутся всеми силами на 1-ю армию, три корпуса которой сосредоточились в районе крепости Кенигсберг и, следовательно, легко могут быть окружены простым маневрированием неприятеля через Мазурский озерный район. В это время единственным препятствием перед противником оказался 2-й армейский корпус, в составе которого и находилась 26-я пехотная дивизия.

Вскоре в район Лыка были подтянуты 2-я (В.В. фон Нотбек) и 4-я (В.И. Селивачев) Финляндские стрелковые бригады. Тем не менее Жилинский, продолжавший лично руководить 22-м армейским корпусом, приказал Бринкену отходить к Августову. Опасение разгрома одного корпуса стало причиной того обстоятельства, что левый фланг 1-й армии был окончательно оголен, и немцы бросились вперед. Н.Н. Головин писал по этому поводу: «Это совершенно безграмотное решение штаба фронта; оно своими руками открывало немцам двери, ведущие в тыл генералу Ренненкампфу».

Именно это распоряжение главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта – об отходе 22-го армейского корпуса – стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Верховного главнокомандующего. Раздробив усилия корпусов 2-й армии и сковав командарма-2 заведомо невыполнимыми приказами, генерал Жилинский довел дело до катастрофы под Танненбергом. Теперь же, когда 1-я армия сдерживала натиск превосходящих сил противника, главкосевзап, ничтоже сумняшеся, одним приказанием оголил фланг армии, позволив немцам преспокойно и без борьбы охватить левый фланг 1-й армии и нацелиться на удар в армейский тыл с последующим окружением большей части войск Ренненкампфа. Вот это полководчество – спасать от боя еще свежий корпус, чтобы дать врагу возможность уничтожить затем целую армию.

На местах решали по-иному. Когда немцы выдвинулись на левый фланг 1-й армии, штаб 22-го армейского корпуса под давлением офицеров Генерального штаба решает ударить по неприятелю на Сувалки и остановить наметившийся охват. Командарм-10 В.Е. Флуг одобрил решение комкора-22 барона А.Ф. фон дер Бринкена и его сотрудников, приказав наступать на Сувалки. И в тот момент, когда Финляндские стрелковые бригады уже приступили к маршу, главкосевзап Я.Г. Жилинский отменяет наступление, приказывая вместо наступления на Сувалки отступать

на Августов. А что такое был 22-й армейский корпус к 27 августа? В боях 24—26-го числа были потрепаны только 4 полка из 16, входивших в состав корпуса. По неприятелю должны были бить 12 свежих Финляндских полков – с прекрасным личным составом, в основном из кадровиков.

В результате же распоряжений штаба фронта за неделю с момента своего сосредоточения в Восточной Пруссии 22-й армейский корпус прошагал 300 верст, почти не видел противника (12 полков из 16 не участвовали в боях) и теперь был вынужден отступать, позволяя противнику уничтожить 1-ю армию. То есть штаб фронта вел к новому тяжелому поражению, в то время как штаб армии (10-й) и корпуса (22-го) пытались этому сопротивляться. Как мог такой «полководец», как генерал Жилинский, перед войной возглавлять Генеральный штаб, потом Варшавский военный округ и, наконец, с началом войны один из двух фронтов? Вот где наглядное свидетельство разложения существовавшей в Российской империи системы управления.

Итак, два корпуса, входившие в 10-ю армию, по приказу генерала Жилинского отступили на Августов – Граево, чтобы, по выражению комфронта, «устроить тылы». Дело в том, что 10-я армия базировалась на юг и потому, что совершенно естественно, при отступлении, войска 10-й армии стали отходить на свои коммуникации. То есть отход совершался не на восток, что все равно прикрывало левый фланг 1-й армии, а на юг, к Августову. Именно так действовал и 1-й армейский корпус в сражении под Сольдау.