Крах тирана

– Повеления вашего величества – господин других повелений, – склонился перед Надиром Шахман.

– Иметь дело с мудрыми людьми – великое счастье, – кивнул в ответ Надир-шах. – Я посылал приказы горским владетелям, но боюсь, что они затерялись в дороге. Тебе надлежит отправиться к ним и объяснить, что покорность мне будет великим благом для них.

– Боюсь, что они меня не послушают, – попытался возразить Шахман, помня свой горький опыт.

– Ты будешь не один, – успокоил его Надир-шах. – Я дам тебе охрану.

– Охрану? – с надеждой переспросил Шахман.

– Мои полки, которые умеют убеждать кого угодно.

Аудиенция была окончена.

Шахман был горд оказанным ему приемом. Но, поразмыслив, он опечалился. Ему очень не хотелось отправляться в горы. Он надеялся, что несметные полчища Надир-шаха сделают все без него, а Шахман согласится принять разоренный Дагестан, чтобы сделать его умиротворенным краем под своим владычеством. А тем временем, полагал Шахман, Персия снова столкнется с Россией, и еще неизвестно, чья возьмет. Во всяком случае Шахман не желал собой рисковать, потому что хорошо знал, что обозленные на шаха дагестанцы не окажут ему теплого приема. А отборные войска, которые шах обещал послать с Шахманом, могли встретить в горах что угодно, кроме желания покориться. Шахман знал это от торговцев, которые все реже спускались в Дербент из горных долин и больше покупали то, что подходило для войны, а не то, что могло пригодиться в хозяйстве. Но на этот раз судьба хранила Шахмана. За день до того, как ему надлежало отправиться в путь, стало известно, что войска, оставленные шахом в тылу, за Кавказским хребтом, первыми ринулись на Дагестан.

Сведения, доставляемые лазутчиками, заставили Надир-шаха поторопиться. Оказалось, что горцы даже ближайших, не раз разоренных областей вступили на путь вражды и неповиновения. Вместо выплаты дани они убили его сборщиков и теперь собрались с силами, готовясь сразиться с Надир-шахом, на помощь им спешат воины из других областей Дагестана. Надир-шах велел Фет-Али-хану и подчиненным ему командирам обрушиться на Рутул и Табасаран и, покарав бунтовщиков, двинуться на Сурхай-хана, который слал им помощь. Желая расчистить себе путь в горы, Надир-шах велел не щадить никого и даже не брать пленных. И первыми жертвами его гнева стали кайтагские и табасаранские заложники, которых шах приказал казнить.

Но и Шахману дело нашлось. Его, как и шамхала Хасбулата, снабдили деньгами и послали набирать наемников для войска шаха из прибрежных земель.

Глава 60

Фет-Али-хан со своими отдохнувшими и отменно вооруженными войсками надеялся привести горцев в трепет одним своим появлением. Но уже в Самурской долине его ожидало упорное сопротивление. Жителей разоренных аулов не хватало для настоящей, открытой борьбы, однако действия их небольших отрядов, ночные вылазки, завалы на дорогах, камнепады в ущельях, разрушенные мосты и мужество в стычках с каджарами нарушили планы Фет-Али-хана, который надеялся покончить с повстанцами за несколько дней. Так и не сумев окончательно разбить лезгин, рутульцев и цахуров, населявших Самурскую долину, и прибывших к ним на помощь горцев из соседних обществ, он с большими потерями пробивался дальше, где его ожидало не менее отчаянное сопротивление.

Еще до того, как отряды Фет-Али-хана вторглись в прекрасные горы и долины Табасарана и Кайтага, там начались волнения. Владетелям, знавшим, какая грозная сила надвигается на их благодатные места, еще хотелось верить, что беда пройдет стороной, если они не окажут сопротивления войскам Надир-шаха. Но народ был другого мнения об иноземных захватчиках. Кроме того, было известно, что шах был намерен выселить тысячи табасаранцев и кайтагцев в Персию, а на их земли прислать верных ему каджаров. И люди, по примеру своих соседей, предпочли драться за свою родину и свободу. К тому же их побуждали и письма, получаемые из других мест, и добровольцы, спешившие на помощь с дальних гор.

Ополчение табасаранцев возглавил Мирза Калукский. Храброго воина и одаренного поэта народ любил за его песни, в которых он обличал греховную знать и воспевал свободу родной земли.

Мирза был еще молод, но песнями его заслушивались и мудрые старики, и юные красавицы. И когда над Табасараном нависла грозная туча войны, он взял в одну руку саблю, в другую – чунгур, чтобы сражаться и оружием, и песней. И повсюду уже повторяли его призыв:

– Эй, милый мой Табасаран, Родные мои сограждане! Шах Ирана – тиран Надир, Ненавистный враг идет на нас. Встанем все, как один, Как горные смелые львы. Тот, кто подчинится врагу, Пусть не выйдет на поле битвы. Народы Дагестана, как братья, Сплотятся в единую семью: Аварцы, лезгины, кумыки, даргинцы и лакцы – Братья все помогут!

Неожиданно ожесточенное сопротивление табасаранцев обескуражило Фет-Али-хана. Он бросал на горцев все новые силы, но сопротивление только усиливалось. На помощь табасаранцам подходили все новые отряды, среди которых было десять тысяч воинов из горных обществ и сам Сурхай-хан со своей дружиной.