Крах всего святого (СИ)

– Как я рассказывал уже несколько раз, мне посчастливилось родиться в богатой и знатной семье. Еще дед моего деда избороздил оба континента вместе с торговыми караванами, которые везли жемчуг, слоновую кость, рабов и драгоценные камни... Не стоит и говорить, что с самых ранних лет меня готовили к продолжению семейного дела. Под присмотром многочисленных учителей и воспитателей я изучал картографию, астрологию, языки, философию, магию чисел и многое, многое другое. Занимался я прилежно, но стоило мне краем уха услышать истории о морских чудовищах, топящих целые флотилии, маридах и ифритах – могущественных духах, что способны подарить человеку небывалые силы – колдунах и ведьмах, настолько искусных в чародействе, что их считали богами, как меня навсегда захватила другая магия. Та, которую так часто скрывают за ширмой из предрассудков и религиозных устоев...

Он замолчал и поднял глаза на Моро, точно наблюдая, как его собеседник воспримет подобные высказывания. Признаться, арраканец не единожды пытался поднимать схожие темы – однако Матиас всегда вежливо, но твердо пресекал такие разговоры. Все же когда-то он был священнослужителем – пускай и оставил сан ради блага государства – а позиция церкви в отношении колдовства всегда была единогласной. Сравни иноземец чернокнижника с богами при любом епископе или брате ордена – и в лучшем случае он бы отделался трепкой и изгнанием из города.

Но, то ли вино вскружило ему голову, то ли любопытство взяло свое – а может и то и другое вместе взятое – но Матиас не прерывать Аль-Хайи. Пусть – слова есть слова, главное, чтобы они не прорастали в проступки. Сделав глоток, Моро чуть кивнул, и лицо арраканца разгладила легкая улыбка.

– Одним из моих наставников был раб по имени Моджтаба – молчаливый старик, уроженец одного древнего народа, который когда-то покорили арраканцы. Мой отец купил его в качестве учителя музыки – но, едва узнав о моей страсти, Моджтаба помимо игры на ребабе начал втайне учить меня куда более интересным вещам. Его племя – хоть и обращенное в религию Пророков – до сих пор не утратило веру своих предков, тайком поклоняясь прежним богам, тем, коих меж собой они называли «Saamakkebhoolgaya» – На Время Забытые. Он рассказывал мне незримой материи, что словно воздух заполняет все вокруг и нитях, соединяющих наш мир с другими планами. Увы, он не успел – а может просто не смог – показать мне хоть что-либо кроме крупинок старинных знаний и пары фокусов. Вскоре о наших занятиях прознала одна из служанок, и отец тотчас продал Моджтабу, а меня повелел жестоко наказать. Но начало было положено – с тех пор я не мог думать ни о чем другом, кроме как силах, неподвластных обычному человеку.

Аль-Хайи ненадолго припал губами к кубку.

– Едва мне исполнилось двадцать, как я покинул отчий кров, – лицо Абдумаша в свете огня казалось отлитым из бронзы, – дабы научиться тому, что не могут предложить мне ни учителя, ни их толстые талмуды. Больше десяти лет я скитался по всему Зафибару, ища тех, кто может – или думает, что может – хоть немного раздвинуть границы сущего. Я видел многое: колдунов, что заговаривали песчаные бури и безошибочно находили источник воды, когда вокруг, куда ни кинь взгляд лишь безжизненная пустыня. Алхимиков, которые оживляли – пускай и на короткое время – глиняных кукол с помощью крови и мужского семени, заставляя их выполнять свои приказы. Неведомых тварей, чьи описания нельзя найти даже в народных сказах, настолько редко они попадаются людям на глаза. Оракулы и шарлатаны, мудрецы и безумцы – я разговаривал с каждым, кто считал, будто владеет магическим ремеслом; скупал глиняные таблички с клинописью на давно мертвых языках и свитки, столь древние, что едва не рассыпались в моих руках, а иногда не брезговал и кражей...

Матиас и не заметил, как графин на столе уже опустел, а бревна в камине превратились в тлеющие угольки. Моро вызвал слуг – и Абдумаш, подождав, пока сосуд на столе вновь будет наполнен вином, а огонь разгорится с новой силой, продолжил:

– Но чем больше я узнавал, тем более росло мое разочарование. Пересказы народных мифов, описания старинных ритуалов и слова заклинаний, что на деле оказывались тарабарщиной – быть может, это представляло бы интерес для историков и летописцев, но не для меня. Конечно, как я и упоминал, мне встречались настоящие чудотворцы – но даже их умения, в конце концов, превратились для меня в простые фокусы, ведь душой я понимал, что где-то таится истинное знание.