Крах всего святого (СИ)

Гейн протянул к его лицу свободную руку, и не успела Мелэйна сделать и шаг, как мальчик схватил из очага пылающую головешку и ткнул ею прямо в морду склонившегося над ним монаха. Тот заверещал, уронил тесак и отшатнулся, схватившись за лицо, а Этьен, поднявшись на ноги, через мгновение уже стал рядом с Мелэйной, дрожа от страха.

– Вот как? – прохрипел Гейн, убирая толстые пальцы от свежего ожога, зияющего прямо под глазом, и наклонился за тесаком. – Значит, они все же успели тебя испортить. Жаль. Мишель тоже поддался порче, – монах кивнул на желтоватую неровную мисочку, стоявшую на столе. – Пытался стащить из кладовой бутыль с вином. И Дени, – он указал на низкий табурет, обитый кожей. – Предлагала мне себя за кусок хлеба. И даже Толан… – Гейн взглянул на котел и вытер уголки глаз. – Хоть и был моим любимчиком – слушался меня как отца, помогал мне во всех трудах, но, как оказалось, все это время лгал мне прямо в глаза и прошлой ночью попытался сбежать. Клянусь, я рыдал, когда слышал его крики из подвала. А теперь и ты… Что ж, значит, такова судьба. Пускай ты не обретешь спасение, но послужишь в этом мире еще чуть-чуть...

– Этьен, беги! – крикнула Мелэйна за мгновение до того, как на них бросился Гейн.

Мальчик в нерешительности застыл на месте, видимо, не желая оставлять девушку наедине с сумасшедшим монахом, но потом все ж юркнул за дверь, а та, ухватив какой-то горшок, бросила утварь в мужчину – это задержало его не более чем на пару ударов сердца, но все же Мелэйне хватило времени вооружиться кочергой, стоявшей у очага. Хоть жизнь ее и – как и ее друзей – была в смертельной опасности, она до последнего надеялся обойтись без Дара, дабы не использовать его против человека, пускай и полного безумца. Гейн направился было вслед за мальчиком, но девушка ткнула монаха в спину, а едва тот оглянулся, обрушила кочергу прямо ему на голову. К несчастью, монах оказался куда проворнее и сильнее – увернувшись от удара, он ухватил запачканное сажей железо и, вырвав прут у девушки, отбросил его в угол.

– Не смей МНЕ мешать! – взвизгнул Гейн. – Вы все только и делаете, что встаете у меня на пути. Как Ашиль, Годрик, Ланс и другие глупцы. Только Я вижу Истину! Я! Я разговаривал с НИМ! Сам ГОСПОДЬ пришел ко мне во сне и рассказал, как освободить души несчастных! И ОН был прекрасен, лик ЕГО перекрывал небеса, а голос ЕГО звучал тысячей труб...

С каждым словом он приближался все ближе и ближе, возбужденно размахивая руками; глаза его сверкали безумным блеском, ввалившиеся щеки загорелись румянцем, а на лбу выступили капли пота. Мелэйна уже вжималась спиной в стену, а монах был на расстоянии локтя, бормоча все более бессвязную чушь, то и дело срываясь на истеричные вопли. И вот он уже поднял тесак, когда девушка выпалила единственное, что пришло ей в голову:

– Вы... вы правы! Да! Я тоже говорила с богом!

Гейн нахмурился и опустил руку, но уже через мгновение затряс головой и процедил:

– Не ври МНЕ, шалава. НИКТО кроме МЕНЯ не говорил с НИМ. ОН сам МНЕ это рассказал. Я – тот избранный, что приведет этих несчастных к вечному спасению, Я!

– Нет-нет, я говорю истинную правду, – закивала девушка и попыталась выдавить улыбку. – Про спасение грязных душ... Именно он… – ей в голову вдруг пришла безумная догадка, – … К’хаар! К’хаар указал нам дорогу сюда, дабы мы помогли вам!

Гейн застыл на несколько мгновений, точно пораженный, и девушка уже было подумала, что он ее попросту прикончит, как монах схватил ее за рукав и вновь принялся говорить, от поспешности то и дело глотая слова. Мужчина то рычал, то плакал, или же вовсе хохотал, запрокидывая голову назад, а она видела перед собой лишь нить слюны, свисавшую из его рта и заляпанное засохшей кровью лезвие, мелькавшее в нескольких пальцах от ее носа. Из-за двери в углу послышался какой-то шум, а следом глухие крики – и Мелэйна воздала похвальбу матери за то, что та уберегла Джейми и Стефана, а вот монах, напротив, от злобы заскрежетал зубами.

– Если они обидели моих сироток... – просипел он уже сорвавшимся от воплей голосом. – Тронули их хоть пальцем... Я убью их. Но не спасу их души, нет – убью так, чтобы они горели вечным…

Увидев, что Гейн отвлекся, Мелэйна сделала единственное, что пришло ей в голову – со всей силы оттолкнув от себя сумасшедшего, она схватила с огня котелок – прикусив губу от боли, когда накалившийся чугун обжег ей пальцы – и выплеснула кипящее варево прямо в лицо монаха. Он взвыл так, что едва не задрожали стены, и рухнул на пол, а Мелэйна уже было бросилась вызволять Джейми и Стефана, как позади нее раздался свистящий хрип:

– Мелэйна...

Оглянувшись, она увидела какого-то незнакомого мужчину – великана еще больше Джейми, одетого в черный панцирь – который держал за шиворот Этьена, прижав меч к его горлу. Мальчик же выглядел так, словно вот-вот рухнет без сознания, а позади них толпилось еще с десяток вооруженных воинов, среди которых Мелэйна узнала одного из тех, у кого они не так давно забрали мальчика.