Крах всего святого (СИ)

Культоний громко фыркнул, но более не произнес ни слова, присев рядом и скрестив руки на груди; Этьен же, представив друзей, принялся рассказывать обо всем, что случилось, начиная с той ночи, когда убили его господина. Джейми невольно подивился, как скоро мальчик со спокойствием пережил потерю по сути единственного близкого человека, что у него был и всю ту резню, которая ей предшествовала. Джейми помнил, как некоторые из его соратников, впервые побывав в бою, после рыгали так, что едва не выплевывали кишки; а то и вовсе застывали на весь оставшийся день, пялясь куда-то вдаль, словно окаменев.

По мере рассказа легкая улыбка Гордиана, которая, казалось, ни на миг не сходила с его лица, растворилась, тонкие брови сошлись на переносице, а пальцы выстукивали по столу все более быстрый такт. Он ни разу не перебил Этьена, храня молчание даже тогда, когда тот припадал к кружке, дабы промочить горло; а едва мальчик умолк, как визриец повернулся к Культонию и начал довольно горячо переговариваться с ним на родном языке. Гордиан кивнул на Этьена, но Культоний в ответ покачал головой; принц поднял брови и скривил губы, но копьеносец лишь развел руками. Продолжался этот разговор довольно долго, и Джейми уже казалось, что услыхав он еще хоть слово на визрийском, предпочтет оглохнуть, как Гордиан, тяжело вздохнув, потеребил пальцами подвеску, выбившуюся из-под ворота, и протянул:

– Смерть Флора – горькая весть. Несмотря на возраст, он уже успел добиться репутации опытного и уважаемого посла. К его мнению прислушивался не только сенат, но мой отец и даже братья... вам это мало что скажет, но поверьте – если это и не чудо, то что-то близкое к нему. Хорошо, его гибель мы переложим на плечи, точнее клыки... как у вас называют этих тварей? Волколакусов? Трагическая случайность, ничего более. Но смерть Черного Принца разом ставит жирный крест на все наши планы. Тем более, что нынешний король остался жив и, как я думаю, уже собирает мечи под свои знамена, дабы нанести ответный удар. Что ж, похоже, войны нам не избежать…

Какое-то время они сидели в молчании, погрузившись в тяжкие думы; даже Стефан притих, понимая, что дела здесь обсуждаются на уровне тысячей и тысячей жизней. А Джейми... он вдруг понял, что не чувствует ничего. Совсем. Грядет новая война? Пф, он даже рад – если на горизонте вновь появятся имперские знамена, он первым встанет под любое попавшееся знамя, чтобы достойно встретить заклятого врага. Пускай он и погибнет – но что сейчас его жизнь? Ни семьи, ни дома, ни любимой. Так, бессмыслица, жалкое существование от кружки с пойлом до ближайшей койки, на которой можно забыться коротким сном. Но вот Этьен встрепенулся и достал из-за пазухи футляр, о котором, наверное, вспомнил только сейчас.

– А еще Раймунд перед смертью дал мне это, – мальчик перетянулся через стол. – Он строго-настрого наказал мне передать его лично вам в руки. И никому боле.

Повертев продолговатую вещицу в руках, Гордиан протянул его Культонию – а когда тот одним движением вытащил кинжал, сбил печать и вернул клинок обратно в ножны, принц достал свернутый в трубочку пергамент, разгладил его и погрузился в чтение. Судя по всему, то, что было в нем написано, стало для визрийца весьма неожиданной, но приятной вестью. Через время брови его взмыли вверх, почти подперев челку, а на лице вновь заиграла самодовольная хитрая усмешка – он походил на кота, который обнаружил разбитый кувшин со сливками. Вновь скрутив бумагу в тугую трубку, он ударил ей по доспеху Культония и что-то шепнул ему на ухо; лысый визриец сначала ответил ему недоверчивым взглядом, но когда понял, что чтобы не сказал ему принц, он и не думает шутить, охнул и затараторил. Едва он закончил, как Гордиан кивнул – и не успел никто моргнуть и глазом, как Культоний уже выскочил за дверь, едва не уронив за собою стул.

– Там написано что-то важное? – полюбопытствовал Этьен.

– О, да, – протянул визриец, положил свиток на стол и одним щелчком отправил его прямо к мальчику. – Но, думаю, лучше тебе узнать это самому, чем услышать из чужих уст.

Переглянувшись с друзьями, Этьен уткнулся носом в пергамент – а вот на него известия повлияли совсем иначе. Он перечитал послание несколько раз, будто не веря своим глазам, потом тихо ойкнул, побледнел, а следом взглянул на Гордиана, точно спрашивая, нет ли здесь какой-то шутки. Но тот лишь звонко рассмеялся, хлопнул себя по ляжке? откинулся на стуле и закинул одну ногу прямо на стол.

– Я, конечно, понимаю, лезть в дела королей и принцев нам не по рылу, – не выдержал Стефан. – Но хоть намекните, чего там такого веселого написано – глядишь, вместе посмеемся.

– Почему бы и нет? – произнес Гордиан, покачивая сапогом. – Можно и не намекать, а сказать прямо, да, Этьен?

– Там сказано, что я... я... – Этьен громко сглотнул; выглядел он так, будто не знал, плакать ему или смеяться. – Я...

– ... сын покойного короля Лоренса II Фабио, а значит – единственный законный наследник фриданского престола, – закончил за него Гордиан.