Крамола. Книга 2

«Господи! — страшась, произнес Деревнин. — Я ведь прощен. Меня же простили!»

— Не доставай!! — орали ему мужики. — В милицию поехали!

Труп отстал, прибившись к берегу, но течение относило его на фарватер. Рыбаки же повскакивали в лодках и, норовя опрокинуться, кричали наперебой, махали руками, словно таким образом хотели отвязаться, откреститься от страха. Деревнин догнал их и, не сбавляя хода, проплыл мимо.

— Давай, дедок, в милицию, — успокаиваясь, предложил один из рыбаков. — Пускай меры принимают!

— Что вам милиция? — грозно сказал Деревнин. — Привыкли: как что, так милиция… Я знаю к кому! Поехали за мной!

Рыбаки послушались, взялись за весла. Лишь две лодки, покрутившись на месте, потянулись на плес: жалко стало вечернего клева. Их крыли матом, грозили кулаками. Мужикам хотелось держаться кучкой, скопом, и, боясь отстать, они мешали друг другу, стукались веслами и бортами. И при этом никто не смел обогнать Деревнина, тем самым выделяя его как вожака.

Подплывая к лодочной станции, Деревнин заметил толпу у самой воды. Человек пятнадцать мужчин и женщин стояли полукругом, причем неподвижно, словно над могилой. Вокруг колготились подростки, бегали по громыхающим дюралевым лодкам. Подчалившись ближе к толпе, Деревнин бросил на песок «резинку» и заглянул через плечи стоящих.

— В чем тут дело?

— Да вот, утопленника поймал! — довольно объяснил сторож с лодочной станции. — Думал, топляк плывет. А зацепил багром — во!

Деревнин протолкался вперед, но посмотреть не смог: глаза закрылись сами собой, дрогнули занемевшие в лодке ноги. Он вышел из толпы и ощутил рвотный позыв. Как тогда, после первого расстрела. Проглотил, задавил в себя тошноту и сказал трезвым голосом:

— Сейчас еще одного принесет. Лови.

Люди начали медленно оборачиваться к нему, тараща недоуменные глаза. Сторож пьяненько засмеялся. Рыбаки подтягивались к толпе.

— Ну, что смотрите? — с вызовом спросил Деревнин. — Там таких утопленников целый штабель лежит! Братская могила обрушилась! А власть никаких мер не принимает!

— Где? Где? — запереглядывались люди. — Какая могила? Откуда?

— Под монастырем! — отрезал Деревнин. — Кто смелый — айда со мной!

— Хе-хе! — заржал сторож. — Если могила, были б кости! А тут целехонький! Я что, утопленников не видал?

— Их густой известью в ямах заливали, — отчеканил Деревнин, и ропот мгновенно стих. Холодный испуг побежал по лицам, словно блики лунной дорожки на серой воде. Собравшиеся наверняка видели раньше старика — примелькался на улицах, но теперь рассматривали так, будто сейчас только заметили и каждый хотел спросить: «Кто ты? Ты кто?»

Деревнин, увлекая за собой рыбаков, направился в гору. Один по одному толпа устремилась следом. Старику уже доверяли, поскольку он знал то, что для остальных пока оставалось тайной. Пока шли по набережной к горкому, за Деревниным собралось больше полусотни народу. Говорили вполголоса, но густо. Рыбаки на правах очевидцев рассказывали о яме и будоражили толпу, напитывая ее возбужденной решимостью. Даже те, кто пристал из любопытства и развлечения, скоро суровели лицами, и по устам электрической искрой пробегал вопрос: что за яма? что за трупы? откуда? почему? И строили предположения.

Все или почти все знал старик, идущий впереди, но он вел народ, а у вожаков спрашивать не принято. Каждый надеялся все узнать у горкома. Там-то скажут правду! Никому и в голову не пришло, что день субботний и начальства наверняка нет.

Сам Деревнин вспомнил об этом, когда уже пришли к горкому. Однако он не растерялся, вызвал дежурного инструктора. Молодой парень, только что взятый с комсомольской работы, увидев толпу — а по случаю выходного много было выпивших, — стушевался и заперся в приемной. Видимо, он позвонил в милицию, поскольку через несколько минут к горкому подлетела желтая дежурка.

— Первого давай! — кричали из толпы. — Пускай Кирюк выйдет!

Приехавший милиционер попытался отогнать собравшихся, но лишь растравил людей. Рыбаки пошли на него, требуя принять меры, к ним присоединились выпившие и те, кто видел пойманный на пристани труп. Милиционер наконец заметил в толпе Деревнина, обрадовался, замахал рукой:

— Дед! Что это за сборище? Чего они хотят? По какому случаю?

— Иди вон трупы из воды поднимай! — отрезал Деревнин и крикнул толпе: — Айда, мужики! Домой к Кирюку пойдем! Такое творится, а он дома прячется!

— Домой! Домой! — подхватили рыбаки. — А то дожили! Скоро удочку не забросишь!..

— Может, к Чингизу? — предложил кто-то. — Чингиз махом меры примет!

— К Кирюку! — перекричал его Деревнин. — Это дело политическое!

И никто уже больше не спорил.

Когда миновали город, толпа выросла вдвое. Однако чем ближе подходили к особняку за железной решеткой, тем короче становился шаг, и стихал гвалт. Правда, и дорога шла в гору — на одном духе не одолеешь. У ворот толпа остановилась и начала сжиматься. Милиционер вышел из будки и с недоумением уставился на мужиков.

— Вы чего? Что за демонстрация? Вроде не праздник…

— Вызывай Кирюка или открывай ворота! — распорядился Деревнин. — Поговорить надо!