Красавица

– Тогда Чосер[114] был кретином, – глянула на него Селина, со смехом кривя брови. – А бесконечность поражает нас, потому что позволяет нам верить, что все в мире возможно. Что истинная любовь может длиться вечно.

Он не ответил. Вместо этого уставился на нее своими глазами с густыми ресницами. С притягательными черными ресницами. Когда Селина отвела взгляд, Бастьян прочистил горло и снова замер, проверяя свой пульс.

– Ты опять это делаешь, – сказала Селина.

– Что?

– Ты часто проверяешь свой пульс. Мне любопытно почему.

Насмешливая улыбка появилась на лице Бастьяна.

– Чтобы напомнить себе, что я человек.

То же самое необъяснимое чувство поглотило Селину вновь. Чувство, что она что-то упускает. Что-то… важное. Прежде чем она успела остановить себя, она спросила:

– А человек ли?

Вопрос застал Бастьяна врасплох. Он уставился на нее сверху вниз, его идеальные губы поджаты в сомнениях. Затем он взял ее руку и прижал к своей шее. Под пальцами Селины бился уверенный пульс. Пульс, который начал ускоряться от ее прикосновения. Тепло Бастьяна наполнило в свою очередь Селину, заставляя ее дрожать внутри. Бастьян какое-то время держал обе их руки на месте, прекрасно понимая, что пульс его выдает. Понимая и, похоже, не волнуясь об этом.

«Сердце не лжет», – говорил Майкл.

Селина опустила свою задрожавшую руку. И решила игнорировать весь здравый смысл.

– Раз уж мы сегодня решили говорить друг другу правду, хочу сказать, что ты мне нравишься.

– А ты нравишься мне. – Бастьян не колебался ни секунды, прежде чем признаться.

Селина уставилась на него, не моргая.

– Совсем недавно сегодняшним вечером я хотела тебя поцеловать.

– Я хотел поцеловать тебя с тех самых пор, как мы впервые встретились в Джексон-сквер.

– Ты помнишь, – пробормотала Селина. – Я думала, ты забыл.

Бастьян наклонил голову.

– Как я мог забыть? Ты меня удивила. Меня давно никто не удивлял.

– Я тебя удивила? – Селина моргнула.

Он рассмеялся. А затем выражение его лица посерьезнело.

– Рано или поздно кто-нибудь должен сказать тебе, какая ты красивая в свете луны, – сказал мягко Бастьян.

Жар охватил тело Селины, поднимаясь к груди, а потом и выше, к горлу.

– Кто-нибудь должен сказать, – сглотнула она. – Но… думаю, это должен быть не ты.

– Согласен. – И вновь Бастьян не колебался, прежде чем ответить.

– Не влюбляйся в меня, – предупредила она его снова, почти что задыхаясь. – Ты не принесешь мне ничего хорошего. Я не принесу тебе ничего хорошего.

– Согласен во всем.

– Скорее всего, тебе нужна юная особа с богатым приданым и хорошей родословной. Та, кто занимает заметное место в обществе, – продолжала Селина. – А мне нужен настоящий джентльмен.

Бастьян напрягся, в его глазах мелькнули эмоции, но слишком слабые, чтобы различить их.

– Ты полностью права, – сказал он. – У тебя нет хорошей родословной. – На его губах заиграла полуулыбка. – А я не джентльмен.

– Тем не менее я ценю все, что ты сделал для меня сегодня, больше, чем могу передать словами. И в будущем… – Селина сделала вдох, – не обижусь, если ты решишь держаться от меня подальше.

– Не думаю, что это необходимо. Если ты согласна, думаю, безопаснее нам будет остаться мимолетными знакомыми. – Бастьян замер, точно намереваясь сказать что-то еще. Однако промолчал, и уголки его губ поползли вверх.

«Но… кто хочет оставаться в безопасности?» – Селина отогнала от себя эту безрассудную мысль и вытянула руку:

– Еще раз спасибо. Я не забуду твоей доброты.

– Всегда пожалуйста, mon coeur. – Вместо того чтобы поцеловать ее руку, Бастьян пожал ее, как будто они были на равных. Его кольцо с печаткой блеснуло в свете звезд.

Удовлетворение наполнило сердце Селины.

– Разве мимолетные знакомые используют такое обращение?

– В моем мире – да.

Она улыбнулась сквозь свою грусть.

– Твой мир прекрасен, Бастьян. Хотелось бы мне, чтобы я могла в нем остаться.

– Как и мне.

С этими словами Селина разжала его ладонь, но кончики ее пальцев еще замерли в его прикосновении на мгновение дольше, чем требуется. Затем она развернулась в сторону монастыря, удивляясь тому, что можно одновременно чувствовать себя счастливой и расстроенной.

Колдовской час

Боковым зрением Селина видела, как их последняя свеча начинает мигать и затухать.

«Не так рано, – мысленно взмолилась она. – Пожалуйста, не так рано».

Она зажала язык между зубами, пытаясь успеть, пытаясь сшить воедино лоскуты роскошной ткани быстрее, чем погаснет свет. Когда она уже почти закончила шов, дверь в келью Пиппы скрипнула и отворилась. Легкий бриз потянулся по комнате и затушил пламя свечи до того, как Селина успела моргнуть, поглотив ее во внезапную тьму.

– Ой, – сказала Пиппа, и ее маленький силуэт осветила тусклая луна. – Я очень-очень прошу прощения. – Она подперла дверь ногой. – Но я пришла с подарками. – Она вошла боком в комнатку. В руках у нее был простой деревянный поднос с чем-то, что походило на еду и свечу в старомодном подсвечнике.

Селине потребовалась пара секунд, чтобы привыкнуть ко мраку.

– Не нужно извиняться, особенно если ты принесла сыр.